Все еще никак не утихают страсти по поводу открытия в пригороде Махачкалы памятника воинам Кавказской исламской армии, павшим в ноябре 5-7 ноября 1918 года в боях за освобождение г. Порт-Петровска–Анжикалы от войск английского наймита полковника Лазаря Бичерахова.
Новую волну ожесточенных споров породила попытка местных властей подкорректировать эту трактовку истории, подменив первоначальную трехъязычную (кумыкский, турецкий, русский) мраморную плиту на памятнике в тайне от установивших ее организаций: «В память воинам, павшим в боях за свободу России и Дагестана на горе Тарки-Тау вблизи селения Агачаул в 1918 году. Мир и покой их душам» (Обсуждать абсурдность этого поступка (воины, похороненные на турецком некрополе, пали за свободу России? Серьезно?) попросту нет смысла).
Споры приобретают порой характер «информационной войны за историю, за историческую память». Спорят ученые-историки, эксперты-аналитики и просто общественники, и причем каждая из сторон, вовлеченных в этот спор, горячо отстаивает свою правду на правомерность установления такого памятника, свое право на память и свой собственный взгляд на историческое событие столетней давности. Мнения разделились на «за» и «против».
Читатель должен знать, кто прав, а кто – нет. Ведь чтобы прийти к тому или иному мнению, чтобы сформировать свою собственную мысль, он должен знать всю палитру мнений и сведений.
Мы предлагаем читателю такую палитру мнений, сведений и оценок…
Камиль Алиев, историк, этнолог:
– Открытие памятника турецким воинам, павшим в 1918 году в боях за освобождение Анжикалы (Порт-Петровска), – действительно во всех отношениях знаковое событие. Этим самым дагестанцы, и в первую очередь кумыки, выразили свое осознанное отношение к событию 100-летней давности. Его открытие было приурочено к 100-летию освобождения нашего города, с 1922 года носящего имя одного из дагестанских революционеров Махача Дахадаева. Подчеркну, кто бы не писал об этом, никакой политической подоплеки здесь нет, а есть выражение человеческой мусульманской лояльности и благодарности бойцам Кавказской исламской армии, освободившим ценой своей жизни наш город.
На местности, где установлен памятник, сегодня находятся могилы 69 турецких солдат и офицеров, которые все эти годы бережно охранялись местными жителями. Имена погибших известны поименно. Хочу обратить внимание на то, что памятник установлен общинами 7 кумыкских населенных пунктов, на территории которых и происходили основные бои Кавказской исламской армии, прибывшей в Дагестан для оказания военной помощи правительству провозглашенной 11 мая 1918 года Горской Демократической Республики после освобождения Азербайджана. Кстати, состав Кавказской исламской армии, как известно, был многонационален, основная часть армии – примерно 19 тыс. солдат и офицеров – были турки и азербайджанцы, а во время боев за освобождение Анжикалы (Порт-Петровска) к ним присоединились дагестанско-чеченские полки – примерно 4-5 тысяч. В безымянных могилах на дагестанской земле, ставшей им второй родиной, вечным сном спят 192 солдата и офицера этой освободительной армии. Помнить и почитать их – наш человеческий и мусульманский долг.
Я внимательно слежу за публикациями, в принципе для наших оппонентов (мягко говоря) главное – не открытие самого памятника, а наше отношение к памяти турецких исламских воинов, так сказать, наша «политика» памяти. Чтобы там ни говорилось, им нас запугать не удастся, и никто не лишит нас права помнить и знать нашу историю. Мы защищали и будем защищать свои интересы в области нашей собственной национальной истории, которая никак не может быть просто сведена к общей официально принятой истории.
Неоднозначное отношение к этому событию я объясняю исторической неграмотностью многих дагестанцев. Это я называю «дагестанской ностальгией» – люди здесь все еще живут тем историческим тезаурусом, который навязан им еще «советской» исторической школой. Эти представления уйдут вместе со сменой поколений. Но есть одно «но». О том, что на официальном уровне еще не выработана новая «политика» памяти, иначе говоря новая историческая политика, можно судить и по тому факту, какой нам предлагается «календарь» знаменательных событий и дат в Дагестане. Это наше недавнее прошлое, которое никуда не уходит. Это прошлое сидит в головах и тех наших современников, которые вроде бы и осуждают Сталина за массовые репрессии и гибель миллионов граждан нашей страны, но изжить свой «сталинизм» в головах, в мышлении не хотят.
В соцсетях некоторые политически ангажированные пользователи окрестили мемориал «памятником интервентов, которые воевали против русского офицера Бичерахова». Я не понимаю, что хотят объяснить, говоря о том, что Л. Бичерахов был «русским офицером». В рассматриваемый период Л. Бичерахов и его отряды финансово находились на содержании английского капитала и проводили в жизнь «вечные интересы» Британии на Кавказе, и от них он же получил звание генерал-майора. Это документально подтвержденный и общеизвестный факт. В памяти же азербайджанцев и дагестанцев он остался как военный преступник, на совести которого тысячи уничтоженных жизней и мусульман, и христиан, и иудеев.
И вот еще о чем хотел бы сказать. Особенно усердствовали, обвиняя инициаторов установки памятника в сепаратизме и антироссийской деятельности, армянские СМИ и примкнувшее к ним информагентство «Дербент» в Дагестане. Возникает вопрос, почему же они молчали, когда был установлен в центре Еревана памятник пособнику Гитлера, осужденному советским судом генералу Вермахта Гарегину Нжде (настоящее имя – Гарегин Тер-Арутюнян), ему же был в 2016 г. установлен памятник в г. Армавире Краснодарского края РФ. У них, видимо, в чести нацистские преступники.
При этом хотел бы заметить, что в России стоит памятник французским солдатам, павшим на Бородинском поле в 1812 г., – ситуация, когда ни у кого не возникает сомнений в том, кто был оккупантом, а кто защищал свою землю. Памятники солдатам вообще не редкость, в той же Турции стоят памятники солдатам Антанты и русским солдатам.
А что касается их измышлений по поводу инициаторов памятника турецким воинам – это плод их больного воображения, тюркофобии. Они просто плохо знают нашу историю, историю кумыков. Да, мы, кумыки, не раз воевали против русских в течение XVI–XVIII веков, встав на пути русской военной экспансии, на более 100 лет, по выражению Карамзина, отсрочив русское завоевание Кавказа. Но это всего лишь история, которую мы помним, знаем и гордимся ею. Однако мы, кумыки, были одним из народов, который принял русское подданство в конце XVIII века. Это был осознанный шаг наших правителей, шамхалов Тарковских, основанный на защите интересов сторон. Не потому ли вплоть до окончания т.н. Кавказской войны в составе Российской империи существовало феодальное государственное образование – Шамхальство Тарковское.
Хотелось бы армянским и проармянским СМИ посоветовать, чтобы они успокоились. Никакая «тюркизация» (или «османизация») в регионе не происходит. Не пугайте своих читателей, не путайте нашу этническую (тюркскую) лояльность с политической лояльностью. Кумыки никого свергать не собираются. Кумыки – россияне. Россия сильна и нами, кумыками, и едина во множестве своем, в содружестве своих многочисленных народов (www.vedomosti.az)/.
Алексей Малашенко, востоковед:
– Первый вопрос: кто этот памятник установил. Есть какой-то район, его жители прочитали книжки, которые кто-то пропагандировал, и решили поставить памятник. Как человек либеральных взглядов, считаю: пусть ставят. Это ничего не изменит. Но в этом есть определенный вызов. Кому? Вызов Главе Дагестана Владимиру Васильеву или вызов федеральной власти?
Однако повторюсь: я считаю, что на подобные вещи не стоит обращать внимание, пусть ставят памятники хоть Чебурашке. Это личное решение людей, которые живут в этом районе, и ни в коем случае не надо раздувать из этого конфликт.
Алексей Макаркин, политолог:
– Это следует воспринимать как часть исторической памяти. Я бы не стал говорить о «вызове», это скорее почитание предков. На Северном Кавказе принято их уважать, принято почитать. В данном случае предки воевали вместе с турецкой армией. Я бы не рассматривал это как вызов Кремлю. В истории многих российских сообществ есть сложные страницы. Возьмем, например, казаков. Некоторые почитаемые современными потомками атаманы во время Второй мировой войны воевали на стороне немцев. Всякое было. По сравнению с открытием памятника в Дагестане это гораздо больший «раздражитель». Те, кто во время Великой Отечественной войны принял немецкую сторону, никогда не станут российскими героями, поскольку в силу разных причин оказались на стороне абсолютного зла.
Ни о чем подобном в Дагестане речь не идет, мы говорим о драматических событиях, произошедших уже после того, как империя рухнула, и даже большевики подписали Брестский мир» (/www.mk.ru/social/2018/12/17).
Гамзат Хангишиев, аналитик:
– На открытие памятника турецким воинам, как и ожидалось, последовала реакция в СМИ. В каких? В «Московском комсомольце» работает некий Станислав Варыханов. Судя по публикациям, он придерживается имперских, националистических взглядов, сильно отдающих ксенофобией. Так вот, по такому «вопиющему» случаю он не поленился позвонить советскому «востоковеду» А. Малашенко, который, как известно, играет роль человека либеральных взглядов, и А. Макаркину, другому эксперту, «либерализм» которого не так сильно выражен.
Примечательно, что в начале своей заметки «комсомолец» Варыханов называет состоящую главным образом из казаков армию британского генерала осетина Лазаря Бичерахова с примкнувшей к ней бандой дашнакских убийц и мародеров «российскими войсками». Но суть не в этом. А Малашенко, явно негативно оценивший факт установки памятника, но как «человек либеральных взглядов», призывающий не раздувать по этому поводу скандалов, сказал буквально такую фразу: «Это ничего не изменит». Интересно, что это должно было или могло бы изменить? Что за процессы такие идут, что простая дань памяти павшим в боях солдатам могла что-то менять в настоящем?
Его коллега более выдержан в оценках, я бы даже сказал более профессионален. Он призывает вспомнить свою собственную историю. «В истории многих российских сообществ есть сложные страницы. Возьмем, например, казаков. Некоторые почитаемые современными потомками атаманы во время Второй мировой войны воевали на стороне немцев. Всякое было.(www.kavkaz-uzel.eu).
Руслан Салахбеков, глава кумыкской организации Москвы, журналист:
– Открытие памятного знака – выражение человеческой благодарности местных жителей людям, которые избавили их от страшного насилия.
Политической подоплеки здесь нет, как нет попытки «продолжить гражданскую войну», разбираться вновь, кто интервенты, а кто нет, и какие у кого были геополитические планы. Это желание выразить благодарность воинам Кавказской исламской армии, которые выбили отряды генерала Лазаря Бичерахова, творившие насилие [из Дагестана]». Установка памятника приурочена к столетию событий гражданской войны в Дагестане, в которых принимали участие отряды Бичерахова, и похода турецких войск на помощь Горской республике. Памятник был установлен исключительно на средства местных жителей.
В народной исторической памяти кумыков те события – вторжение бичераховцев и действия против них османских войск – имеют совершенно определенное значение. Поход отрядов Бичерахова, захват им Порт-Петровска и окрестных сел у кумыков ассоциируется с насилием и погромами в отношении местного населения. Живы люди, чьи дедушки и бабушки были очевидцами тех событий, испытали их на себе и сообщают о них не понаслышке. Поскольку многие люди пострадали от рук бичераховцев, то приход турецких войск, которые выбили их из кумыкских сел и Порт-Петровска, воспринимается как освобождение от этого насилия. Даже дальнейшие события гражданской войны не ощущаются [кумыками] столь драматически, как насильственные действия бичераховцев.
При том, что и турки, и бичераховцы были чужими в Дагестане, однако их историческая роль для кумыков принципиально различается. Турецкая армия была чужой по отношению к местным жителям, но абсолютно чуждыми были и бойцы отрядов Бичерахова, который получил звание генерала от британцев и не скрывал сам, что опирается на их помощь. Некоторые пишут, мол, установление памятника турецким солдатам свидетельствует, что гражданская война не закончилась, но в восприятии кумыков именно с приходом турок удалось гражданскую войну остановить. Этим и ценен поход турецких войск – установлением относительного мира. Одни иностранные войска принесли насилие, другие от него избавили. Кумыки помнят о Кавказской исламской армии только хорошее, ведь ее солдаты пожертвовали своим жизнями за их избавление от бичераховцев. Если бы всё было наоборот – турки творили насилие, а бичераховцы или кто-либо еще освободил их от этого, – народная память сохранила бы это. (www.kavkaz-uzel.eu).
Вадим Муханов, историк:
– Действия османских войск были интервенционистскими и реваншистскими.
Фон событий был таков: Российская империя перестала существовать, и ни одно государство фактически не владело этими территориями. 1918 год – первый год гражданской войны на территории бывшей Российской империи, в то же время это последний год Первой мировой войны и соответственно последний год боевой активности турецкой армии на Кавказе. Для османцев Южный Кавказ и впоследствии Дагестан были таким же фронтом, как фронт Салоников или Галлиполи.
События 1918 года на Северном Кавказе не являются предметом исторических дискуссий, однако имеют место разные трактовки описываемых событий в зависимости от политической конъюнктуры, взглядов, конфессиональной и этнической принадлежности авторов. Турки имели целью наступать и занять как можно больше территорий развалившейся Российской империи, вплоть до тех, что контролировались ими до начала XIX века. Считать их интервентами можно и в силу того, что даже по заключенному Брестскому миру Османская империя не имела права на оккупацию территорий Северного Кавказа. Ей передавались некоторые земли в Закавказье – Карс, Ардаган и другие, что вызвало в свою очередь трения с национальными силами Армении и Грузии. Вследствие этого в мае 1918 года были провозглашены самостоятельные закавказские государства – Грузия, Армения, Азербайджан. Национальные силы этих государств хотели сами вести переговоры с Турцией и другими державами, участвовавшими в Первой мировой войне.
Кавказская исламская армия была сформирована после того, как азербайджанское правительство перебралось из Тифлиса в Гянджу. По информации историка, она на 70-75% состояла из кадровых турецких военных и только на 25-30% из примкнувших к ним азербайджанских отрядов. В сентябре 1918 года, когда турецкие войска заняли Баку, правительство Азербайджана перебралось туда, а Кавказская исламская армия двинулась на север к Дербенту.
В Дагестане столкнулись бичераховцы и противостоящие им отряды Горской республики, а также большевики и другие силы. Никто из них не был легитимной силой, и все силы в той или иной степени опирались на внешнюю поддержку: Бичерахов – на англичан, Горская республика – на турков. Хотя к 1 января 1919 года турецкие войска ушли с Кавказа, но в частном порядке там оставались турецкие офицеры и солдаты в качестве инструкторов.
Хаджи Мурад Доного, историк:
– Османские войска в лице Кавказской исламской армии помогали Горской республике по просьбе ее руководства утвердить ее власть и избавиться от отрядов английского агента Бичерахова, поэтому их поход нельзя считать интервенционистским.
Российская империя перестала существовать, а власти новоиспеченной Горской республики не имели достаточно собственных сил, чтобы защитить себя, и пригласили войска единоверной Турции, находившиеся в то время на Южном Кавказе. Ничего удивительного и неожиданного в этом не было: еще в период борьбы с Российской империей, в годы Кавказской войны, дагестанские владетели, черкесские правители и другие регулярно обращались за помощью к Османской империи. Дело в том, что до конца Первой мировой войны у султана в Стамбуле был титул халифа всех мусульман, и для исламской уммы халиф представлялся защитником их интересов.
Османская империя в то время была мировой державой, и мусульманские правители на Кавказе искали у нее поддержки.
Фактически турецкие войска пригласил в Дагестан глава Горской республики Тапа Чермоев. Впоследствии он сам прибыл в Дагестан вместе с отрядами чеченских и дагестанских ополченцев, которые влились в состав Кавказской исламской армии.
В трудный период в Стамбул поехал глава Горской республики Тапа Чермоев, и турки в лице Кавказской исламской армии откликнулись [на его призыв]. После освобождения Баку в сентябре 1918 года в Дагестан были направлены отдельные подразделения 15-й дивизии этой армии под командованием Юсуфа Иззет-паши. Кстати, этот османский генерал был по происхождению черкесом, из числа мухаджиров. Среди османских солдат также было немало детей и внуков кавказских мухаджиров.
Лазарь Бичерахов выполнял на Кавказе заказ британской короны в качестве наемника, уверен историк.
Бичерахов действовал по указке командования британских войск, которые заняли в августе 1918 года Баку. Об этом говорится, к примеру, в воспоминаниях командующего британским оккупационным корпусом генерала Денстервилля: он пишет, что [англичане] дали средства Бичерахову для формирования отряда и оплаты его бойцам. Любой, кто называет турков интервентами, может ознакомиться с документами о деятельности Лазаря Бичерахова. Вопрос в том, как же в таком случае его следует называть.
«Суммы, выдаваемые Бичерахову, действительно были немалыми. Первый платеж англичан составил 1 млн персидских кран (около 30 тыс. фунтов стерлингов). Для сравнения можно привести порядок оплаты строителей объездной дороги вокруг города Хамадана из числа местных жителей, которым англичане в это же время платили по три крана в день. […] В дальнейшем выплаты отряду Бичерахова значительно выросли. По агентурным данным лидера бакинских комиссаров Степана Шаумяна, ежемесячно на текущие нужды Бичерахов получал по 9 млн рублей. За полный 1918 год отрядом было израсходовано 75,1 млн рублей и 10,2 млн иранских кран (в мае 1918 г. 5 кран обменивались на один николаевский рубль)», Алексей Безугольный. Генерал Бичерахов и его Кавказская армия (М. 2011).
После захвата Баку турками в сентябре 1918 года отряд Бичерахова, состоявший в большинстве своем из казаков и армян, двинулся на север и захватил Дербент, Темир-Хан-Шуру (ныне Буйнакск) и Порт-Петровск (ныне Махачкалу). Основной целью похода Лазарь Бичерахов ставил соединение с казачьими отрядами своего брата Георгия Бичерахова, которые располагались в районе Моздока.
На том месте, где установлен памятник погибшим воинам, 7 ноября 1918 года произошёл бой между Кавказской исламской армией и Кавказской армией Бичерахова, как называл он сам свой отряд.
В таких условиях части Кавказской исламской армии и двинулись в Дагестан. Они взяли Дербент, над городом было поднято знамя Горской республики. Крупные бои были вдоль побережья Каспия – у Мамедкалы, Каякента. Затем турки прибыли в Темир-Хан-Шуру, минуя Порт-Петровск, и местное мусульманское население встречало их как освободителей. Через некоторое время Кавказская исламская армия двинулась на Порт-Петровск, и именно в том месте, где установлен памятник, в районе кумыкского селения Агачаул, у них произошел решающий бой с бичераховцами. Взяв высоту Тарки-Тау, турки спокойно спустились и освободили Порт-Петровск от бичераховцев, которые бежали, погрузившись на корабли и баржи.
Местные жители ухаживали за могилами османских солдат, погибших рядом с ними, и в этом нет ничего странного. Они смотрели за могилами и в советское, и в постсоветское время из гуманных и нравственных соображений, а потом пришла мысль поставить мемориал. Это не помпезный памятник, а скромный камень, на котором высечена информация на трех языках о том событии. Камень установлен на народные средства, на взносы жителей, никаких денег, к примеру, из Турции не было. Утверждения, что турки спонсировали этот памятник, не соответствуют действительности. Кумыки стали инициаторами этого, так как последние бои Кавказской исламской армии были вблизи их селений (Источник:www/kavkaz-uzel.eu ).
Галина Окунева, историк и журналист:
– Памятник, безусловно, должен быть восстановлен, а виновные строго наказаны. Тем более что это не просто вандализм, а преднамеренное, очевидное и циничное оскорбление чувств верующих и памяти османских воинов, оказавших братскую помощь в спасении населения от неминуемой гуманитарной катастрофы. Важно, что помощь населению была оказана в полном соответствии с требованиями международного права, четко определяющими условия вмешательства и оказания любой, в том числе и военной, помощи от стороннего государства в случае возникновения угрозы гуманитарной катастрофы. В этом случае допускается внешнее вмешательство даже без официального обращения правительства нуждающейся в помощи страны.
Османская армия пришла на помощь в соответствии с официальной просьбой Правительства Горской Демократической Республики, чтобы спасти её население от гуманитарной катастрофы.
Важно и то, что кощунственные действия преступников грубо нарушили условия договора между Россией и Турцией о содержании захоронений, находящихся на чужой территории. То есть явно противоречат международной политике государства и нанесли ей непоправимый вред.
Руслан Джамбулатов, историк:
– Читая информационную ленту, вижу множество откровенных шовинистических «оценок» в отношении события от 15 декабря 2018 года.
Что делал Бичерахов со своими казачьими и дашнакскими отрядами в Дагестане в период со второй половины августа до ноября 1918 года? Были откровенный бандитизм и грабежи (это и расстрел семьи главы города Дербента, это и террор в отношении местного населения Петровска и его окрестностей). Немало жителей Петровска бежали, спасая свои жизни, в окружающие город селения и, когда пришли турки, вместе с жителями тех селений принимали участие в изгнании бичераховцев. Обо всём этом свидетельствуют практически все исторические источники и документы. Местные политические и общественные деятели, собравшиеся в тот период в Горском правительстве, оказались вынуждены обратиться к тем, кто мог в тот исторический период оказать реальную помощь, а не надо забывать, что это был 1918 год, когда в конце марта произошли жуткие кровавые события в Баку, и эта волна под вывеской «установление советской власти» в реальности обратилась в настоящую трагедию с большим числом жертв. Kстати, волна этой трагедии докатилась и до Дагестана. Именно Горское правительство пригласило турок, и они в той ситуации помогли избавиться от того кошмара, в котором оказалось местное население. Пришли, помогли и ушли. Это исторический факт, который местное население не забывало. Это память историческая, это дань уважения тем, кто оказал помощь.
Следовательно, проблема заключается не в самом даже памятнике, а в нашем праве трактовать свою историю.
«В 1929 г. Л. Бичерахов, вступив в народную партию горцев Северного Кавказа и сблизившись с ее генеральным секретарем С. Шамилем, примкнул к Прометеевскому движению. Председатель Союза ветеранов армии Северокавказской Республики во Франции, основанного в Париже 10 ноября 1932 г., в 1938–1939 гг. входил в состав Совета Конфедерации Кавказа. Вступление Бичерахова в Прометеевское движение и СКК вызвало бурный протест азербайджанских и северокавказских (в основном дагестанских) эмигрантов, хорошо помнящих действия отряда Бичерахова на Кавказе в 1918 г. 10 мая 1939 г. председатель Азербайджанского Национального Центра М. Э. Расулзаде обратился с письмом к президиуму СКК, в котором сообщал о своем выходе из его состава до тех пор, пока членом его будет числиться Бичерахов».
(Мамулиа Г., Абуталыпов Р. Неизвестный эпизод из жизни кондотьера гражданской войны). (К вопросу о причине оставления Бакинского фронта Л. Бичераховым) // Известия НАН Азербайджана. Серия общественных наук, 2018, №1).
И заключительная ремарка
Установка памятника воинам Кавказской исламской армии (турецким, азербайджанским, терско-дагестанским офицерам и солдатам), освобождавшим сто лет назад наш город, наши аулы от бичераховских банд, была для нас неким тестом на нашу интеллектуально-нравственную и гражданскую состоятельность. Она вошла в нашу общественную жизнь, в наше национально-демократическое самосознание как событие 15 декабря 2018 года.
Следовательно, тест этот инициаторы и их многочисленные единомышленники выдержали.
Хайдар Баммат, деятель «Горской Республики», исламовед-культуролог:
«Мы помним и никогда не забудем той крови, которую пролили в боевом содружестве с нами турецкие аскеры в боях за освобождение нашей земли (Дагестана) от белых и красных поработителей. Мы — в неоплатном долгу перед их памятью».
Из заявления представителей 7 кумыкских общин для СМИ
(Махачкала, 05.01. 2019 г.)
… Установление памятника в год 100-летия исторического события с нашей стороны было актом человеческого мусульманского отношения, данью священной памяти 192 павшим турецким воинам, прах которых многие годы покоится на дагестанской земле (69 из них в Агачаульском некрополе).
Мы единодушно осуждаем акт вандализма (демонтажа) первоначальной мраморной плиты с надписями на трех языках и ее подмены. И решительно требуем от муниципальных властей безотлагательного восстановления первоначального текста…
СОЦСЕТИ: МНЕНИЯ
Тамара Атаваджиева:
– Каждый народ имеет право знать свою историю и хранить её в своей памяти: в сказаниях, литературных произведениях, в художественных картинах, памятниках, музеях и любыми другими возможными способами. А история по истечении лет рассудит, когда народ был прав, а когда ошибался.
Zelim Han Kumuk:
– Я понимаю, когда идеологические, кровные потомки тех дашнаков-армян, что убивали наших предков, придя на наши земли, мародерствовали в наших селениях, выступают против обелиска памяти турецким воинам-шахидам (ин ша Аллах). Но мне трудно понять, когда им вторят из числа моих земляков-дагестанцев, считающих себя мусульманами! Чем помешал вам обелиск памяти или надпись с табличкой, мусульмане?!
Саид Мусхаджиев, историк:
– Демонтаж равносилен вандализму. Право что-то менять имеют те, кто установил памятник.
Гамзат Хангишиев:
– В Дагестане некоторые дагестанцы называют турков оккупантами, пантюркистами и интервентами. Срывают турецкие флаги и тайком меняют таблички на памятнике солдатам, погибшим тут 100 лет назад.
А турки инвестируют в Дагестан. Газпром, Роснефть и абрамовичи не инвестируют. «Свои» олигархи инвестируют только при условии, что их людей посадят в кресла мэров и вице-премьеров.
А турки готовы создавать за свой счет предприятия по производству сельхозтехники со 100% местным капиталом. Т.е. просто в расчете на порядочность дагестанских партнеров.
Руслан Салахбеков:
– Памятник турецким солдатам и офицерам, погибшим при освобождении Анжикалы в 1918 году, конечно, будет восстановлен. Те, кто менял там ночью табличку, находятся в цугцванге – ситуации, когда любой шаг ухудшает их положение. Шахматисты знают, чем это заканчивается.
Аскер Панеш, историк:
– Это же место памяти, и оно священно. Целиком поддерживаю инициаторов письма, выступающих за восстановление первоначального текста. Кумыкские организации всегда отличались толерантностью и обдуманными шагами.
Нафигулла Аширов, муфтий, председатель Духовного управления мусульман Азиатской части России:
– Братья, кумыки! Вас троллит какая-то Джульетта из Еревана, а вы ведётесь на ее провокацию, и она таким образом уводит вас от основной темы! Такая дешёвая технология – забалтывание основного вопроса ответными провокационными вопросами – давно известна! А вы попадаетесь на эту уловку и отвлекаетесь!
Просто автор материала должен удалить её комментарии и просто её заблокировать!
И все! Вопрос закрыт!
Yosov (профессионал):
– Бичерахов и его дашнакские солдаты под диктовку англичан занимались убийствами и грабежами жителей Горской республики. Поэтому местные пригласили КИА, для них они были освободителями.
