Предисловие
Тарковские… Вряд ли в Дагестане найдется взрослый, образованный и интеллигентный человек, который не слышал бы этой фамилии. Правда, в прошлом речь шла прежде всего о князьях, о шамхалах Тарковских, и нередко с негативной оценкой – «эксплуататоры, деспоты» и т.д. и т.п. Как бы не впасть в другую крайность, но, на наш взгляд, ныне в целом объективно оценивается деятельность князей Тарковских, роль которых в Дагестане, и не только в Дагестане, была, как правило, весьма высокой.
Тарковские, Арсений и Андрей… Прежде всего возникает вопрос: что это – простое случайное совпадение их фамилии с фамилией кумыкских князей, или они каким-то образом связаны родственными узами? Хотя по логике вещей спонтанное возникновение этой своеобразной фамилии в разных регионах маловероятна, вопрос оказался непростым.
У некоторых авторов вначале было стремление непосредственно и напрямую увязать уже отца и деда Арсения Александровича с дагестанскими князьями Тарковскими, против чего справедливо возразила Марина Тарковская. Да и сам Арсений Тарковский в автографе писал о «далеких» сородичах в Дагестане. При проведении «Дней Тарковских в Дагестане» Паола Волкова также акцентировала внимание дагестанских исследователей на необходимость не просто накапливания высказываний тех или иных лиц о связях Арсения и Андрея Тарковских с шамхалами, но и на поиски конкретных данных об этих возможных связях. Интересно, что и Викентий Тарковский (Белоруссия) недавно ориентировал исследователей на этот аспект поисковых работ. Трудно переоценить вклад неутомимого К. М. Алиева как в решение этой проблемы, так и в сбор и осмысление материалов по истории Дагестана, в частности Кумыкии (многое из этого отражено и в данном издании). Нам представляется наиболее вероятной его версия о «кумыке Петра Великого», заложившего основу «русско-польско-украинско-белорусских Тарковских», однако выводы делать читателям данной книги и другим исследователям – не случайно мы приводим почти все известные нам материалы по данной проблеме, в том числе порой по выводам взаимоисключающие. Издание рассчитано на беспристрастно?неравнодушных читателей.
Материалы в книге мы в основном расположили в историко-хронологическом плане, чтобы читатель, так сказать, воочию видел и ход осмысления проблемы связей Арсения и Андрея Тарковских с Дагестаном, и роль князей Тарковских в истории и культуре Евразии, начиная со средних веков по современность, что, думается, немаловажно также и в решении проблемы, названной нами чуть выше, и т.д.
В Дагестане состоялась конференция, посвященная 85-летию Арсения и 60-летию Андрея Тарковских, где видными учеными были прочитаны доклады, посвященные творчеству этих великих художников, затем состоялись «Дни Тарковских в Дагестане» с участием известных деятелей киноискусства из Москвы. Это были поистине дни Праздника Высокого Искусства: состоялись ретроспективный показ кинофильмов Андрея Арсеньевича в лучших кинотеатрах Махачкалы, встречи с артистами и киноведами, поэтами, интервью, посещение Тарков и фамильного кладбища князей Тарковских и др. Все это достаточно подробно отражалось в прессе, высказывались пожелания по увековечению отца и сына Тарковских в Дагестане, многие из которых, увы, пока остаются не выполненными, однако энтузиасты продолжают деятельность по «возвращению» Тарковских как в Россию в целом, так и в Дагестан, к которому они были неравнодушны.
На первый взгляд, материалы 4-го раздела данного издания находятся несколько в стороне от темы книги, т.к. в них не говорится конкретно об Арсении и Андрее Тарковских. Но при внимательном прочтении этих материалов, думается, многое прояснится и в отношении некоторых особенностей, а возможно, и истоков творчества поэта и режиссера Тарковских, и даже их характера, менталитета, «княжеского» поведения….
Арсений и Андрей Тарковские, конечно, вершинные Творцы Великого Искусства. Однако неужели они появились «вдруг» на «голой почве» или они венец многовековой «селекции», преемственного «выращивания» духовной и интеллектуальной элиты? Разумеется, могут появляться и «самородки», однако не логичнее ли предположить, что в Арсении и Андрее получили расцвет традиции и, если хотите, гены великого поэта и литературоведа XVIII в. Али Кули Хана Валеха Дагестани, поэтессы Хадидже-Бегим Ай-Султан, близкого к литературным кругам генерала Хасайбека Уцмиева, видного политического и общественного деятеля, в частности профессора, преподавателя русского языка и литературы в Стамбульском университете Ахмеда Саиба Капланова и др. Да и политические деятели из рода Тарковских, среди которых были люди весьма высокого ранга, естественно, не были чужды культуре: князь Султан-Мут, правитель Яривана в XVII в. Алхас-Мирза, премьер-министр Ирана в XVIII в. Фатх Али Хан, Уллубий Буйнакский и т.д. И случайно ли то, что о Тарковских зачастую восторженно писали, а некоторые делали героями своих произведений представителей этого рода: знаменитый турецкий путешественник Эвилия Челеби; немцы – Адам Олеарий и Пауль Флеминг; русские – А. Бестужев-Марлинский, А. Полежаев, М. Лермонтов; великий француз – А. Дюма; поляки – В. Потоцкий и М. Гралевский; классики дагестанской литературы – Й. Казак, М.-Э. Османов, Р. Гамзатов; академики – В. Бартольд и Б. Черток; не обошел их вниманием и Нобелевский лауреат Ф. Нансен и др. Интересно, что и женщины из рода Тарковских становились героинями произведений крупных поэтов: о принцессе Рабиа-Михридиль, «пленившей Стамбул», в Турции сочиняли песни, а Намык Камал сделал ее главной героиней своего романа «Джезми»; М. Дехлеви воспел любовь Али Кули Хана к Хадидже Ай-Султан (поэма переведена на английский, французский и др. языки); у М. Лермонтова Бэла – княжеская дочь из Аксая; выдающийся азербайджанский поэт Мирза Шафи посвятил 12 стихотворений кумыкской ханше Нух-бике, которые были переведены Боденштедтом на немецкий язык, на русский язык их перевел П.И. Чайковский, А. Рубинштейн написал на них музыку и т.д.
В этом же разделе данного издания видно, какими необычайно мобильными были многие представители многочисленного рода Тарковских, причем не только в Дагестане, но распространяясь и до Ирана, Турции, Индии, Афганистана, Пакистана, а для исследователей генеалогии Арсения и Андрея Тарковских, очевидно, немаловажны их связи с Россией, Польшей, Украиной и Белоруссией.
В судьбоносные для Дагестана (и не только Дагестана!) годы Тарковские неизменно оказывались в центре событий, волею судеб иногда по разные стороны баррикад, но всегда – во главе противоборствующих.
Но случайно ли и то, что Тарковские так или иначе, нередко на равных, общались со многими царствующими или княжествующими особами Евразии, а в Дагестане они были валиями – Верховными Владетелями. Первое объединение Дагестана как единого целого связано именно с Тарковскими.
Арсений Александрович, лучше чем кто-либо знавший все это, естественно, не мог отказаться от такого великолепного «наследства», где Тарки были не просто «местечком» и «аулом», как пишут некоторые авторы, а важной частью первой столицы Хазарии – Семендера, позднее – Анжи, ныне – Махачкалы. История так распорядилась, что маленькие в региональных масштабах Дагестан, Шамхальство не могли противостоять таким крупным трем «китам», как Иран, Турция, Россия, и честь Тарковским, которые через многие перипетии судьбы всё же выбрали путь сближения с Россией, с Европой.
Мы не всегда обращаем внимание на генетическую память, выраженную во внешности человека, данную ему самой беспристрастной природой: новорожденный Андрей, как пишет его отец, похож на «татарчонка», «восточный разрез черных глаз» Арсения Александровича отмечает писатель Н. Баранская, Викентий Тарковский замечает, что «практически у всех польских Тарковских ярко выраженная тюркская внешность», да и любой другой даже по фотографиям может заметить это.
Широко распространено было предание о том, что шамхалы происходят из Сирии (Шам) и восходят к роду Пророка Мухаммеда. Возведение своего рода к «сильным мира сего» и к пророкам, и к эпическим героям (например, к нартам) и даже к божествам или тотемам – типологически широко распространенное в мире явление, и в данном случае, на наш взгляд, скорее всего, имела место аналогичная идеализация. Исторически и по научной этимологии слова «шамхал», «шаухал», «шефкал» более правдоподобно выглядят при возведении их к хазарскому периоду в истории Дагестана.
Арсений и Андрей Тарковские, разумеется, не «блудные сыновья» в прямом понимании этого выражения – просто судьба забрасывала их в разные концы мира, однако в частности, очевидно, не случайно то, что у Андрея Арсеньевича в фильме «Солярис» после долгих странствий Крис припадает к ногам отца – точно так, как «Блудный сын» у Рембрандта, на что обратила особое внимание П.Д. Волкова.
Как отмечает К.К. Султанов, в поэзии А. Тарковского нет случайностей, случайных образов, мотивов, даже штрихов. Действительно, не может быть случайным то, что и у него, и у его сына в произведениях щемящая душу ностальгия, образы дома, дороги, путников… Являясь художниками планетарного масштаба, они все-таки тянулись к отчему дому, краю…
Объявить себя «гражданином Планеты» – не трудно, да и жить, наверное, легче: избавлен от забот о конкретной родине, о породившем его народе, о сохранении и развитии этнокультуры и т.д. Но согласна ли Планета принять в свое «гражданство» Иванов, Магомедов, Абрамов и т.п., «не помнящих родства»? Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, чем образованнее, чем мудрее, чем талантливее человек, тем он обычно неравнодушен, небезразличен к своим историко-культурным корням: семейным, родовым, этническим, государственным, а через все это – и к своей принадлежности не к безликому, не к «стандартизированному», а к многоцветному роду человеческому и даже ко всему живому на свете. Последнее замечательно передано, в частности, в стихотворении А. Тарковского «Деревья»:
Тарковские… Вряд ли в Дагестане найдется взрослый, образованный и интеллигентный человек, который не слышал бы этой фамилии. Правда, в прошлом речь шла прежде всего о князьях, о шамхалах Тарковских, и нередко с негативной оценкой – «эксплуататоры, деспоты» и т.д. и т.п. Как бы не впасть в другую крайность, но, на наш взгляд, ныне в целом объективно оценивается деятельность князей Тарковских, роль которых в Дагестане, и не только в Дагестане, была, как правило, весьма высокой.
Тарковские, Арсений и Андрей… Прежде всего возникает вопрос: что это – простое случайное совпадение их фамилии с фамилией кумыкских князей, или они каким-то образом связаны родственными узами? Хотя по логике вещей спонтанное возникновение этой своеобразной фамилии в разных регионах маловероятна, вопрос оказался непростым.
У некоторых авторов вначале было стремление непосредственно и напрямую увязать уже отца и деда Арсения Александровича с дагестанскими князьями Тарковскими, против чего справедливо возразила Марина Тарковская. Да и сам Арсений Тарковский в автографе писал о «далеких» сородичах в Дагестане. При проведении «Дней Тарковских в Дагестане» Паола Волкова также акцентировала внимание дагестанских исследователей на необходимость не просто накапливания высказываний тех или иных лиц о связях Арсения и Андрея Тарковских с шамхалами, но и на поиски конкретных данных об этих возможных связях. Интересно, что и Викентий Тарковский (Белоруссия) недавно ориентировал исследователей на этот аспект поисковых работ. Трудно переоценить вклад неутомимого К. М. Алиева как в решение этой проблемы, так и в сбор и осмысление материалов по истории Дагестана, в частности Кумыкии (многое из этого отражено и в данном издании). Нам представляется наиболее вероятной его версия о «кумыке Петра Великого», заложившего основу «русско-польско-украинско-белорусских Тарковских», однако выводы делать читателям данной книги и другим исследователям – не случайно мы приводим почти все известные нам материалы по данной проблеме, в том числе порой по выводам взаимоисключающие. Издание рассчитано на беспристрастно?неравнодушных читателей.
Материалы в книге мы в основном расположили в историко-хронологическом плане, чтобы читатель, так сказать, воочию видел и ход осмысления проблемы связей Арсения и Андрея Тарковских с Дагестаном, и роль князей Тарковских в истории и культуре Евразии, начиная со средних веков по современность, что, думается, немаловажно также и в решении проблемы, названной нами чуть выше, и т.д.
В Дагестане состоялась конференция, посвященная 85-летию Арсения и 60-летию Андрея Тарковских, где видными учеными были прочитаны доклады, посвященные творчеству этих великих художников, затем состоялись «Дни Тарковских в Дагестане» с участием известных деятелей киноискусства из Москвы. Это были поистине дни Праздника Высокого Искусства: состоялись ретроспективный показ кинофильмов Андрея Арсеньевича в лучших кинотеатрах Махачкалы, встречи с артистами и киноведами, поэтами, интервью, посещение Тарков и фамильного кладбища князей Тарковских и др. Все это достаточно подробно отражалось в прессе, высказывались пожелания по увековечению отца и сына Тарковских в Дагестане, многие из которых, увы, пока остаются не выполненными, однако энтузиасты продолжают деятельность по «возвращению» Тарковских как в Россию в целом, так и в Дагестан, к которому они были неравнодушны.
На первый взгляд, материалы 4-го раздела данного издания находятся несколько в стороне от темы книги, т.к. в них не говорится конкретно об Арсении и Андрее Тарковских. Но при внимательном прочтении этих материалов, думается, многое прояснится и в отношении некоторых особенностей, а возможно, и истоков творчества поэта и режиссера Тарковских, и даже их характера, менталитета, «княжеского» поведения….
Арсений и Андрей Тарковские, конечно, вершинные Творцы Великого Искусства. Однако неужели они появились «вдруг» на «голой почве» или они венец многовековой «селекции», преемственного «выращивания» духовной и интеллектуальной элиты? Разумеется, могут появляться и «самородки», однако не логичнее ли предположить, что в Арсении и Андрее получили расцвет традиции и, если хотите, гены великого поэта и литературоведа XVIII в. Али Кули Хана Валеха Дагестани, поэтессы Хадидже-Бегим Ай-Султан, близкого к литературным кругам генерала Хасайбека Уцмиева, видного политического и общественного деятеля, в частности профессора, преподавателя русского языка и литературы в Стамбульском университете Ахмеда Саиба Капланова и др. Да и политические деятели из рода Тарковских, среди которых были люди весьма высокого ранга, естественно, не были чужды культуре: князь Султан-Мут, правитель Яривана в XVII в. Алхас-Мирза, премьер-министр Ирана в XVIII в. Фатх Али Хан, Уллубий Буйнакский и т.д. И случайно ли то, что о Тарковских зачастую восторженно писали, а некоторые делали героями своих произведений представителей этого рода: знаменитый турецкий путешественник Эвилия Челеби; немцы – Адам Олеарий и Пауль Флеминг; русские – А. Бестужев-Марлинский, А. Полежаев, М. Лермонтов; великий француз – А. Дюма; поляки – В. Потоцкий и М. Гралевский; классики дагестанской литературы – Й. Казак, М.-Э. Османов, Р. Гамзатов; академики – В. Бартольд и Б. Черток; не обошел их вниманием и Нобелевский лауреат Ф. Нансен и др. Интересно, что и женщины из рода Тарковских становились героинями произведений крупных поэтов: о принцессе Рабиа-Михридиль, «пленившей Стамбул», в Турции сочиняли песни, а Намык Камал сделал ее главной героиней своего романа «Джезми»; М. Дехлеви воспел любовь Али Кули Хана к Хадидже Ай-Султан (поэма переведена на английский, французский и др. языки); у М. Лермонтова Бэла – княжеская дочь из Аксая; выдающийся азербайджанский поэт Мирза Шафи посвятил 12 стихотворений кумыкской ханше Нух-бике, которые были переведены Боденштедтом на немецкий язык, на русский язык их перевел П.И. Чайковский, А. Рубинштейн написал на них музыку и т.д.
В этом же разделе данного издания видно, какими необычайно мобильными были многие представители многочисленного рода Тарковских, причем не только в Дагестане, но распространяясь и до Ирана, Турции, Индии, Афганистана, Пакистана, а для исследователей генеалогии Арсения и Андрея Тарковских, очевидно, немаловажны их связи с Россией, Польшей, Украиной и Белоруссией.
В судьбоносные для Дагестана (и не только Дагестана!) годы Тарковские неизменно оказывались в центре событий, волею судеб иногда по разные стороны баррикад, но всегда – во главе противоборствующих.
Но случайно ли и то, что Тарковские так или иначе, нередко на равных, общались со многими царствующими или княжествующими особами Евразии, а в Дагестане они были валиями – Верховными Владетелями. Первое объединение Дагестана как единого целого связано именно с Тарковскими.
Арсений Александрович, лучше чем кто-либо знавший все это, естественно, не мог отказаться от такого великолепного «наследства», где Тарки были не просто «местечком» и «аулом», как пишут некоторые авторы, а важной частью первой столицы Хазарии – Семендера, позднее – Анжи, ныне – Махачкалы. История так распорядилась, что маленькие в региональных масштабах Дагестан, Шамхальство не могли противостоять таким крупным трем «китам», как Иран, Турция, Россия, и честь Тарковским, которые через многие перипетии судьбы всё же выбрали путь сближения с Россией, с Европой.
Мы не всегда обращаем внимание на генетическую память, выраженную во внешности человека, данную ему самой беспристрастной природой: новорожденный Андрей, как пишет его отец, похож на «татарчонка», «восточный разрез черных глаз» Арсения Александровича отмечает писатель Н. Баранская, Викентий Тарковский замечает, что «практически у всех польских Тарковских ярко выраженная тюркская внешность», да и любой другой даже по фотографиям может заметить это.
Широко распространено было предание о том, что шамхалы происходят из Сирии (Шам) и восходят к роду Пророка Мухаммеда. Возведение своего рода к «сильным мира сего» и к пророкам, и к эпическим героям (например, к нартам) и даже к божествам или тотемам – типологически широко распространенное в мире явление, и в данном случае, на наш взгляд, скорее всего, имела место аналогичная идеализация. Исторически и по научной этимологии слова «шамхал», «шаухал», «шефкал» более правдоподобно выглядят при возведении их к хазарскому периоду в истории Дагестана.
Арсений и Андрей Тарковские, разумеется, не «блудные сыновья» в прямом понимании этого выражения – просто судьба забрасывала их в разные концы мира, однако в частности, очевидно, не случайно то, что у Андрея Арсеньевича в фильме «Солярис» после долгих странствий Крис припадает к ногам отца – точно так, как «Блудный сын» у Рембрандта, на что обратила особое внимание П.Д. Волкова.
Как отмечает К.К. Султанов, в поэзии А. Тарковского нет случайностей, случайных образов, мотивов, даже штрихов. Действительно, не может быть случайным то, что и у него, и у его сына в произведениях щемящая душу ностальгия, образы дома, дороги, путников… Являясь художниками планетарного масштаба, они все-таки тянулись к отчему дому, краю…
Объявить себя «гражданином Планеты» – не трудно, да и жить, наверное, легче: избавлен от забот о конкретной родине, о породившем его народе, о сохранении и развитии этнокультуры и т.д. Но согласна ли Планета принять в свое «гражданство» Иванов, Магомедов, Абрамов и т.п., «не помнящих родства»? Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, чем образованнее, чем мудрее, чем талантливее человек, тем он обычно неравнодушен, небезразличен к своим историко-культурным корням: семейным, родовым, этническим, государственным, а через все это – и к своей принадлежности не к безликому, не к «стандартизированному», а к многоцветному роду человеческому и даже ко всему живому на свете. Последнее замечательно передано, в частности, в стихотворении А. Тарковского «Деревья»:
Державы птичьей нищеты,
Ветров зеленые кочевья,
Ветвями ищут высоты
Слепорожденные деревья.
Зато как воины стройны,
Очеловеченные нами,
Стоят, и соединены
Земля и небо их стволами.
С их плеч, когда зима придет,
Слетит убранство золотое:
Пусть отдохнет лесной народ,
Накопит силы на покое…
Но настанет весна, деревья оживут, распустят листву, «как будто горцы к нам пришли с оружием своим старинным на праздник матери земли», и особенно многозначителен обобщающий заключительный аккорд:
Людская плоть в родстве с листвой:
И мы, чем выше – тем упорней,
Древесные и наши корни
Живут порукой круговой.
В жанровом отношении включенные в данный сборник материалы многообразны, что обусловлено разнообразием самих материалов по теме, совокупность которых комплексно, рельефно отражает те или иные лица, события и время.
Необходимо отметить и то, что вокруг редких, значительных имен, – в частности Арсения и Андрея Тарковских, обладающих особой харизмой и талантом, появлялись самые различные авторы, которые сопровождали их творческую судьбу, отражая свои впечатления об этих великих художниках. Возможно, по причине того, что самые различные авторы писали и пишут об одних и тех же событиях, связанных с Тарковскими, – не удалось избежать отдельных повторов. Но каждое ими сказанное слово звучит в индивидуальной интонации и эксклюзивном видении личностей Тарковских в книге, объединившей всех их.
В заключение хочется отметить, что в целом сборник направлен на воссоединительный культурный мост русско-кавказского мира, в орбиту которого входит наша общая история и знаковые имена Тарковских, за которыми судьба в контексте времени.
