Северное сияние.
Белые ночи
Теребят душу
По ночам очень…
Окончив педагогическое училище города Хасавюрта и отработав в родной школе учителем всего два месяца, в восемнадцать лет я был срочно, в течение суток, призван в ряды Советской Армии.
Свой первый армейский борщ мы поели на железнодорожной станции города Ростова, и, мчась неведомо куда, навевая интригу, наш поезд спешил в неизвестную даль по широким просторам России, по дороге набирая на службу и других призывников.
Удивляясь раннему снегу, мы, наконец, догадались, что едем в суровый северный край. Кругом, ослепляя глаза, блестел пушистый и глубокий снег, а удивительно красивая и тихая тайга, как наряженная в белое невеста, одновременно и манила, и тревожила нас.
Ровно через неделю, 30 декабря 1964 года, наш поезд ночью остановился на поляне. И прозвучал для новобранцев первый командирский приказ: «Всем выйти и разгружать из вагона хлеб!» А на дворе, оказывается, был мороз в 30 градусов.
Ребята из Дагестана, которые сели в вагон в рубашках и туфлях, встревожились и быстро надели у кого что было. Выстроенная цепь из призывников, поштучно передавая друг другу буханки, разгружала хлеб. Южане, хотя и держались молодцом, скоро поняли, что начали мёрзнуть руки и лицо, особенно уши. А у некоторых ребят, по их словам, они вдруг потеплели.Оказывается, это был первый признак обморожения. Видя такое положение, командир отдал нам приказ немедленно зайти в вагон. Это было наше первое армейское крещение, на всю жизнь запомнившееся замерзшими и похожими на листья тыквы, обвисшими и смешными ушами наших ребят.
Наконец мы прибыли на место службы и нас повели в баню, после которой всех новобранцев одели в одинаковую солдатскую форму, и стали мы инкубаторными, что с трудом находили своих земляков. Вот уже мы солдаты, хотя и не знали, где находились.
Как выяснилось позже, оказывается, мы приехали в Архангельскую область, в секретную часть, где недалеко от города Плесецка базировались баллистические ракеты дальнего полёта. В первое время и письма получали по полевой почте, без конкретного адреса. И только через год службы, как американцы передали по радио сообщение, что по такой-то долготе, по такой-то широте, из зоны Архангельска выпустили ракету, нас сняли с боевого дежурства, рассекретили военную часть и дали адрес проживания. Скоро нас распределили по ротам. Я стал специалистом-геодезистом по наводке ракеты, и теодолит стал моим рабочим инструментом. Диплом педагога мне очень пригодился в службе. Поскольку я и раньше писал лозунги, плакаты, оформлял стенные газеты, неплохо рисовал, меня попросили помочь оформить ленинскую комнату вместе с художником полка, который на днях должен был демобилизоваться. Тот так обрадовался этому, что сразу взялся учить меня рисовать щиты, поскольку его демобилизацию задерживали за неимением замены. И до сих пор в памяти разговор командира наводки Беркова и замполита полка подполковника Пуликова, которые зашли в мастерскую художника с целью заманить меня каждый на свою сторону. Приблизительно помню их разговор, перешедший почти в ссору.
– Солдат обязан выполнять боевые задачи! – твердил майор Берков своим хорошо поставленным командным басом, как бы подтверждая свою правоту.
Скромный, обаятельный замполит командира полка тихим голосом твёрдо стоял на своём, доказывая, что громкий голос не всё решает.
– Бери другого солдата, обучи и подготовь ему замену. – Он окончил педучилище. А нам нужны грамотные солдаты. Наводка ракеты – это не шутка. Я готовлю его на место командира расчёта, – чеканя каждое слово, ответил боевой майор.
– А у меня предстоит комиссия округа по наглядной агитации. Рисовать не каждого научишь, – смущаясь, твердил своё парторг.
– Боевая задача на первом месте! – На первом месте партийная работа! И ты пока ещё коммунист! Шпаги скрестились не на шутку. И я, невольно став свидетелем словесной перепалки и считая себя виноватым в их споре, смущённо смотря то на одного, то на другого офицера, стоял в недоумении и растерянности.
– Я не отдам его! – твердил Берков. – Посмотрим, – тихо задвигал плечами замполит. – Посмотрим! – будто ракетой выпалил командир наводки. Через неделю я стал освобождённым художником полка.
Первые месяцы службы я, как и все мои земляки, ходил в ночной караул сторожить военные объекты. В сорокаградусный мороз караульных одевали в тёплый длинный тулуп, кроме глаз, всё лицо укутывалось шарфом – одни глаза оставались открытыми, всё остальное: и руки, и ноги, и автомат на плече не были способны защищать не только объект, даже самого себя. Не поверите, по ночам иногда тайга, как ребёнок, тихо и жалко стонала, не выдержав, деревья даже трещали от мороза. Единственное, что могли делать сторожа, это собраться на пересечении объектов, удобно лечь на снег и следить за лампочкой перед воротами и, увидев проверяющих офицеров, медвежьей походкой спешить на своё место. На таких встречах мы мысленно переселялись в родные пенаты, вспоминали школьные годы, а я и учёбу в училище и на всю жизнь запомнившиеся субботние танцы. Да, чудные были времена. Спасибо тебе, память… Под небом Архангельска мы увидели неведомые нам, но очень трогательные природные явления: зимой – северное сияние, летом – белые ночи. Для нас это было какое-то доселе неизведанное чудо природы! Под куполом тёмного неба удивительно радужно светящиеся, как неоновые лампы, переливаясь тонкими нитями, свисали белые полоски света, чарующей красотой маня наши взгляды. Это было незабываемое зрелище, которое вот уже почти пять десятков лет не стирается в моей памяти. Не забывается и тот факт, что зимой солдаты не только вечером и утром, даже на обед шли в темноте.
Эти парадоксы полярной ночи бескрайнего Севера удивляли нас. А чарующие летние белые ночи! Как забудешь такое? Летом, даже после отбоя, без света можно было читать книгу. И я благодарен судьбе, что именно в этих суровых краях, именно в ракетных войсках мне довелось служить. Иначе где бы я ещё увидел эту волшебную неземную красоту?!
Мы привыкли, что уже в марте вместе с улыбающимся солнцем ждём зеленоглазую весну. А на Севере, вот уже настал май, но мы ни разу не видели землю – всё было покрыто снежным одеялом. Это интриговало нас, и дагестанцы в воскресный день собрались почистить снег и посмотреть, какая же земля лежит под ним. Начали с теплотрассы. И каково же было наше удивление и радость, когда мы под снегом увидели такую же зелёную траву и землю, как и в Дагестане. И нахлынуло на нас тёплое дыхание и притяжение родной земли, что мажорно заиграли все струны души, и мы с большим удовольствием погладили её… Это был для нас праздник.
При встрече с сослуживцами мы часто вспоминаем интересные случаи из армейской жизни. Мои друзья днём и ночью охраняли КПП военной части. И они просили меня, особенно по вечерам, сыграть наши песни. И вот, сидя в клубе, в телефонную трубку я играл на мандолине по заказу моих земляков, а те слушали. И потому первыми слушателями моей первой песни «На границе», слова и музыка которой написаны в 1965 году, были мои друзья-сослуживцы. Моя самая свежая песня «Где же вы, друзья?» посвящена армейским друзьям, лучшие из которых так рано ушли из жизни. И эти раны кровоточат в моей груди. В память о них, с гитарой, настроенной на минорный лад, часто пою её и мыслями ухожу к этим ребятам, вспоминая полярную тайгу, грозную ракету, реку Емцу, своих командиров и сослуживцев. И душа невольно тянется к поэзии… Осиротел я без друзей, Что ушли из жизни так рано. Чем дальше время – тем сильней, Болит души моей рана. И во снах всё больше теребят, С кем служили, в унисон дыша. Если б знали, без этих ребят Как тоскует моя душа… Моими лучшими армейскими друзьями были Абушеид Сейтекаев, Алигит Атабиев, Зайнал Биймурзаев, Анвар Биймурзаев, Калсын Маханов и другие. Самым активным среди нас был Абушеид из Боташа. Он часто говорил, что первым из нас демобилизуется, станет милиционером и первым женится. Мы это принимали за шутку. На самом деле, в жизни так и вышло. Но коварная болезнь рано лишила его жизни, в 50 лет он покинул этот бренный мир. А. Атабиев из Аксая был любимчиком коллектива. Над ним ребята постоянно подшучивали, а он, улыбаясь, легко выходил из любой ситуации. Он никогда не занимался спортом, был тучным и неповоротливым. Как учили его делать подъем переворотом на перекладине, знаем только мы, армейские друзья. После армии он стал инженером, работал усердно и добросовестно. С ним нигде не было скучно. Где звучал юмор друга, там не нужны были ни радио, ни магнитофон – весь коллектив он настраивал на позитив, поднимал настроение. И он очень любил музыку. По его просьбе я часто играл на гитаре и пел его любимые песни. К большому сожалению, и он, осиротив друзей, слишком рано ушёл из жизни. Немного о службе в ракетных войсках. Эти войска – как заброшенный десант на широких просторах Севера России. Служба в ракетных войсках не только от офицеров, но и от солдат требовала строгого соблюдения порядка, дисциплины и ответственности за порученный участок работы. А пуск ракеты консолидирует умение и усилие нескольких расчётов по подготовке полёта. Это и заправщики ракеты, и геодезисты-наводчики, и связисты, и инженерная служба, большинство которых находились в монолитных подземных бункерах.
Наш расчёт наводки устанавливал азимут полёта ракеты вплоть до достижения конечной цели на Тихом океане. Зимой мне приходилось работать на теодолите. А сухой мороз, порою в 40 градусов, проверял нас на прочность, даже пальцы прилипали к железным винтикам прибора. В течение часа, завершив все работы, давали команду к старту. И эта мощная громада, под именем баллистическая ракета, отрываясь от большого чугунного стола, который по причине возгорания топлива прямо расплавляется, медленно оглушая всё кругом, набирает высоту и направляется на заданную точку. Был даже случай, когда она, сбившись с курса, неожиданно упала в болото, загорелся лес, и в течение недели специальные службы еле потушили пожар. А топи там нешуточные… В советские времена служба в армии была почётной обязанностью каждого молодого человека. И мы, не поверите, гордились этим! Это сейчас ребята после средней школы не знают, куда податься. А тогда служба в рядах Вооружённых сил СССР формировала в нас патриотические чувства и ответственность перед страной.
Выполнив свой воинский долг, мы стали крепкими мужчинами, готовыми и к учёбе, и к созидательному труду. Словом, наше поколение смело может свидетельствовать, что служба в армии была хорошей школой жизни! Российские Вооружённые силы в ноябре отмечают День ракетных войск и артиллерии. И я, бывший ракетчик, лично от себя, от имени своих дагестанских друзей-сослуживцев, поздравляю с этим праздником всех ракетчиков страны, особенно тех ребят, которые сегодня служат в г. Мирном Архангельской области! Хочется пожелать им сибирского здоровья, бодрости духа и отличной службы! С праздником вас, однополчане! Пусть небо Архангельска с лазурным северным сиянием и белыми ночами добрым светом озаряет вашу нелёгкую службу!
председатель РК профсоюза Хасавюртовского района.
