ХХ век – один из самых триумфальных и в то же время трагических периодов истории кумыков, как и многих других народов бывшей Российской империи. Ибо в начале этого века, а именно в 1905 и 1917 гг., кумыки не только встретили свою «весну» революционного обновления, как образно писал один из кумыкских писателей, «пришедшую с Севера», но в последующие его периоды принесли на алтарь свободы невиданные и нередко непомерные и ничем не оправданные жертвы, пройдя через многочисленные страдания – массовый революционный террор, гражданскую войну, политические репрессии, депортацию. История эта буквально прописана кровью многих сотен и тысяч кумыков.

В период долгого советского 70-летия принято было писать только о «триумфальном шествии советской власти» и «достижениях ленинской национальной политики». О деформациях, о губительных последствиях ее, о геноциде народов наши ученые и публицисты заговорили лишь в период «перестройки» и взрывного роста национальных движений. Но и по сей день мы еще не располагаем исследованиями панорамного и обобщающего характера.

________________________________________________________________________

Накануне

Еще задолго и накануне революций 1905 и 1917 годов кумыки вступили на путь национального возрождения и этнокультурного обретения себя в составе России, приняв деятельное участие в тюрко-мусульманском модернистском (джадидистском) движении конца XIX – начала XX веков, как в самой России, так и за ее пределами. Уже с конца XIX в. почти во всех кумыкских населенных пунктах были открыты и действовали новометодные джадидистские школы, сыгравшие огромную роль в деле народного просвещения и преобразования Дагестана в страну мыслящего исламизма, было начато печатное книжное дело, издание народных календарей как первенцев и предвестников массовой печати, проводились общероссийские мусульманские съезды, возникали общественные организации (Общество просвещения мусульман и распространения технических знаний и Ассоциация кумыкских писателей – «Танг-Чолпан»), во главе которых стояли видные деятели кумыков и др. народов, общероссийские политические партии типа «Сырат аль-Мустаким» («Правый путь»), которую возглавил известный общественно-политический деятель, блестящий офицер, кумыкский генерал Али Шейх-Али.

В 1908–1916 гг. представитель кумыков Ахмед Саиб Каплан (историк и газетчик, османский, исламский либерал) вошёл в созданную эмиграцией в Турции первую правозащитную организацию – Комитет защиты прав угнетенных тюрко-мусульманских народов России, ставящий целью автономное существование тюрко-мусульманских народов в составе Российской империи. Представители его (в т. ч. и Ахмед Саиб Каплан) приняли участие в 1916 году в Лозаннской конференции и от имени своих народов обратились за поддержкой к главам ряда государств Европы и Азии – поддержать их законные права на существование и развитие1.

Однако в начале ХХ века, особенно после революции 1905–1907 гг., царское правительство, напуганное мощным и единым интегралистским и модернистским движением угнетенных тюрко-мусульманских народов Российской империи, собирало особые совещания для выработки комплекса мер по борьбе с этим движением, угрожавшим единству и целостности империи. И действительно, было чему пугаться: «Когда революция 1905 г. расшатала устои царской автократии и дала мусульманам Империи возможность выйти на политическую арену, это движение (тюркское

интегралистское, реформистское. – К. А.) делало не первые шаги в идеологии и было в состоянии вступить в борьбу за свои национальные права»2. Самая активная часть мусульманского населения России относилась к тюркоязычным. Это были башкиры, волжские и крымские татары в Поволжье, азербайджанцы и кумыки на Кавказе, казахи, киргизы и узбеки в Туркестане, литовские татары – в Польше и Литве3. С точки зрения имперских идеологов и политтехнологов, окрестивших это движение одновременно как «пантюркизм» и «панисламизм» и всерьез опасавшихся разворачивавшегося в начале ХХ века «тюркского культурного реванша», эффективной была признана, говоря современным языком, общетюркской идее «Единства в языке, идеологии и деятельности!» Исмаила Гаспринского противопоставить идею полигенетичности тюрков, т.е. происхождения тюрков от разных этнических предков. К тому же надлежало им приписать агрессивно-ассимиляторские цели – «татаризацию» («тюркизацию») всех мусульманских (нетюркских) народов России4.

Революция 1917 года, гражданская война, последствия

Надо сказать, что в годы революции 1917 г. кумыки приняли самое активное участие в борьбе народов Северного Кавказа за свою независимость, выступили государствообразующими субъектами в создании Северо-Кавказской демократической республики, «Горского правительства», Терско-Дагестанского правительства, Юго-Восточного Союза. В послефевральский (май 1917 г.) период кумыкам, как и другим народам Северного Кавказа, удалось провести первый съезд Союза горцев Северного Кавказа, провозгласить демократическую республику, декларировавшую федеративную форму власти и равенство всех народов. Представители кумыков занимали ряд ключевых постов (председатель Правительства, председатель Союзного парламента, министр иностранных дел, внутренних дел, финансов, военного министерства, юстиции) в правительстве Северо-Кавказской республики (1918 г.). Из их среды выдвинулись лидеры таких партий и организаций, как ЦК Союза объединенных горцев, «Джамиатуль Исламия», Милли Комитет, «Сират-ал-мустаким» («Правый путь») и т.д. Ввиду того, что кумыкский (тюркский) язык в течение многих веков на Северном Кавказе являлся языком международного, межнационального общения, изучался и преподавался в вузах и средних учебных заведениях России в XIX веке, и с учетом сложившейся языковой ситуации, в 1917 году на национальных съездах народов Северного Кавказа он был принят в качестве официального языка. В том же году в Темир-Хан-Шуре открылся первый в истории Кавказа Тюркский университет; началось издание газет «Мусават», «Заман» и литературно-художественного и общественно-политического журнала «Танг-Чолпан» на тюркском (кумыкском) языке; приступили к решению многих других вопросов национально-государственного строительства, созданию национальной армии и т. д. и т. п.

Но это одна часть правды. Следует сказать об общих демографических человеческих потерях кумыков вследствие революции и гражданской войны, то есть, так сказать, о «цене» революции и гражданской войны, которая, увы, измеряется человеческими жертвоприношениями.

По моим аналитическим подсчетам, прямые и косвенные потери только за 1918–1921 гг. составили не менее 40–50 тыс. человек5. Так, в 1902 г. в Кумыкском (Хасавюртовском) округе Терской области проживали 31 519 кумыков, а по переписи 1926 г. – лишь 23 220, то есть их численность уменьшилась на 15 999 человек6. Такую же картину мы наблюдаем и в других зонах проживания кумыков. Например, в Темир-Хан-Шуринском и Кайтаго-Табасаранском округах Дагестанской области. Так, если в 1897 г. численность кумыков здесь достигала 74 596 чел., то в 1926 году она снизилась до 68 179 чел. Следовательно, они потеряли за этот период 6 417 человек. Аналогичный отрицательный рост мы наблюдаем и в 1926–1929 гг. Их численность уменьшилась еще на 736 чел. Так,

численность кумыков, составлявшая в 1926 г. 100 тыс. чел., к 1929 году, по официальным данным, уменьшилась более чем на 22 416 чел. Несомненно, эти данные отражают результаты проводимой большевистскими властями репрессивной политики в отношении населения и, в частности, против кумыков.

В огне революций и гражданской войны кумыки потеряли своих лучших сыновей – пламенного революционера, юриста Уллубия Буйнакского; писателей, отца и сына, Нухая и Зайнал-Абида Батырмурзаевых; революционера, политического деятеля Солтан-Саида Казбеков; генерала, героя Первой мировой войны, георгиевского кавалера Александра Мурзаева (Тарковского); блестящих офицеров, полковников, героев Первой мировой войны: георгиевского кавалера Расул-Бека Каитбекова, Ирбайхана Капланова (мл. брат Р. Капланова); ротмистра, командира Кумыкского кавалерийского полка в составе ВСЮР князя Ахмед-хана Эльдарова; выдающегося борца-вольника, силача и сподвижника Н. Гоцинского Ал-Клыча Хасаева из Буглена и многих других. В этот список следует добавить и тех, кто после гражданской войны и утверждения советской власти на всем Северном Кавказе были вынуждены эмигрировать и жить на чужбине, в эмиграции – полковник, князь (шамхал) Нух-бек Тарковский; военный правитель Дагестана в 1918–1919 гг., министр иностранных дел Горской республики Гайдар Баммат; губернатор Дагестанской области в 1919 г. полковник Джамалутдин Мусалаев; блестящие офицеры, патриоты своего народа и Дагестана Орхан и Фатали Тарковские.

Советские власти и кумыки

Первоначально обещания большевиков в области национально-государственного строительства пробужденным Февральской революцией мусульманским народам превосходили многие их ожидания. Однако после установления советской власти на бывших национальных окраинах России постепенно наметился отход от провозглашенных ими ранее деклараций и политических обещаний. Так, в 1920 году кумыкам и другим народам Дагестана большевиками была провозглашена многообещающая автономия и образована Дагестанская Советская Социалистическая Республика (ДССР). Это событие стало главным определяющим событием в политической истории кумыков и других «республикообразующих» народов Дагестана. В те годы верилось, что эту республику и «объединению большинства народностей Северного Кавказа вокруг Дагестанской республики, а также введению в этой республике государственного тюркского (кумыкского) языка» ожидает «блестящее будущее»7.

Стремясь укрепить позиции молодой дагестанской республики, правительство ее во главе с Дж. Коркмасовым предпринимало активные действия, полагая, что автономные государственные образования в составе РСФСР вправе выступить в качестве соучредителей РСФСР и СССР.

Однако борьба лидеров кумыкского народа (Д. Коркмасов) за повышение статуса республики и создание полноценной государственности, учитывающей полиэтничность Дагестана, по выражению В. И. Ленина, представляющей фактически «целых шесть Дагестанов», не увенчалась успехом. А утвердившаяся в дальнейшем сталинская модель государственности фактически обрекла кумыков и другие его народы на безстатусное, безсубъектное существование в составе коллективной унитарной республики и запустила механизмы межэтнической конкуренции за доминирование и обладание ключевыми должностями в республике, за пользование ее ресурсами.

Более того, к 30-м годам, с укреплением и усилением личной власти Иосифа Сталина, в национальной политике государства пышным цветом расцвели антитюркские (вернее сказать, тюрко-исламофобские) начала. Всё началось с борьбы Сталина и его команды с идеями и проектами «тюркского федерализма», «тюркского коммунизма», вынашиваемыми тюркскими лидерами и их народами (самой яркой и авторитетной фигурой среди них был Мирсаид Султан-Галиев). С резкой критикой тюркского

«национал-уклонизма» среди тюркских народов Сталин выступил на совещании коммунистов тюркских народов РСФСР 1 января 1921 года8. Добавим, что в том же году на Х съезде РКП(б) движение тюркских народов было охарактеризовано как «уклон в сторону буржуазно-демократического национализма».

Большевистское руководство было напугано взрывном ростом национального самосознания тюрко-мусульманских народов, в свою очередь не менее напуганных формированием при реализации плана И. Сталина новой империи на «панрусистской основе» вместо свободной и равноправной федерации народов. Опасаясь такого развития, лидеры, например дагестанских коммунистов и в первую очередь Джелал-Эд-Дин Коркмасов, на расширенном пленуме Дагобкома РКП(б) 24–28 июля 1924 года 43-мя членами и кандидатами в члены обкома партии выступили в защиту подлинно автономного статуса своей республики (впоследствии документ этот фигурировал как «Платформа-43-х» и был использован для расправы с политической элитой Дагестана9. Другим кардинальным решением, вызвавшим серьезную тревогу и обеспокоенность «великорусских шовинистов» в российском центре и определенной группы «русопетов» на местах, было провозглашение государственным языком Дагестанской Республики в 1923 году кумыкского (тюркского) языка10.

Мехмет-Эмин Расул-заде, например, писал: «Республика Дагестан – многонациональная мусульманская республика, где тюркскому элементу, его языку и культуре принадлежит очень важная роль. И причем эта роль с каждым днем возрастает. В этом смысле Дагестан мы называем тюркской республикой». И далее: «Значение тюркского элемента в Дагестане определяется не его численностью. В Республике Дагестан среди племен кумыки образуют самую значимую группу. Тюрки живут частично в городах, частично на побережье и в плодородных долинах рек, что обусловило их высокий уровень жизни и цивилизации. Роль тюркского языка и особенно кумыкского языка в Дагестане очень широка. Кумыкский язык, в отличие от других тюркских наречий Северного Кавказа (карачаевский, балкарский и другие, более развит и является литературно-письменным языком. Кроме того, он является официально признанным языком межнационального общения во всем Дагестане»11.

В связи с вышеизложенным интересна и показательна по содержанию своему и рекомендациям статья выдающегося русского лингвиста-евразийца Н. С. Трубецкого «О народах Кавказа», написанная в эмиграции в 1925 году. Статья его походит на целостную концепцию политики в отношении тюрок, хотя он лично, как известно, и не сочувствовал большевикам, пришедшим к власти в России. И все же ученый, не в шутку встревоженный развитием «тюркского прессинга» в России и в частности на Кавказе, пишет следующее: «Кумыкский язык является «международным» языком почти всего Северного Кавказа (от Каспийского моря до Кабарды включительно), азербайджанский господствует в большей части Закавказья (кроме Черноморского побережья) и, кроме того, в Восточной Анатолии и Северной Персии. Оба эти языка – тюркские. Надо иметь в виду, что при интенсификации экономической жизни пользование «международными» языками приобретает такое значение, что вытесняет туземные языки: многие аулы южных округов Дагестана уже совершенно «обазербайджанились». Вряд ли в интересах России допускать такую тюркизацию Дагестана. Ведь если весь Дагестан тюркизируется, то получится сплошная масса тюрков от Казани до Анатолии и Северной Персии, что создаст самые благоприятные условия для развития пантуранских идей с сепаратистским, русофобским уклоном. Дагестан должен быть использован как естественный барьер на пути тюркизации этой части Евразии» 12.

Расправа над кумыкской политической, духовной, творческой элитой

После революции и в годы массового сталинского террора около 50 видных деятелей кумыков: партийных и советских работников, духовных, военных деятелей, видных

ученых, писателей, журналистов – было репрессировано, большинство из них были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны, только единицам удалось выжить под прессингом большевистского молоха.

Иначе говоря, вся дореволюционная элита кумыков – политическая, духовная, экономическая – была уничтожена на корню. Причем это коснулось не только отдельных личностей, но и целых семей и знатных тухумов. По нашим подсчетам, основанным на архивных источниках, в эти годы было репрессировано 8 крупных руководителей – лидеров кумыков во главе с Дж. Коркмасовым, 6 известных мусульманских богословов; 6 писателей и поэтов, деятелей культуры, среди коих были: первопечатник и просветитель Абусупиян Акаев, поэт и драматург, основатель Кумыкского театра Темир-Булат Бейбулатов, первый председатель Союза писателей Дагестана и министр просвещения Багаутдин Астемиров, автор первого кумыкского романа – «Аманхор» (1915 г.) – Абдул-Гусейн Ибрагимов-Кизлярлы, прозаик и сатирик Юсуп Гереев (Сирмайс), духовный воитель и поэт Абдулла Баширов и др.

Не обошли репрессии и научные кадры. По установке обкома партии, по признанию одного из известных партийных функционеров – Шовкринского (впоследствии также репрессированного), велась беспощадная борьба даже с обыкновенным тюркофильством. Все более или менее заметные деятели науки, культуры кумыков, имевшие маломальское отношение к Турции, в эти годы были репрессированы. Большинство из них, как и репрессированные деятели других тюркских народов, «было ликвидировано Сталиным после 1937 г. по обвинению в «пантюркском национализме»13.

Среди таковых были профессор Б. Чобан-заде, закладывавший основы кумыковедения; получивший блестящее европейское образование в Сорбонне известный кумыкский государственный деятель и историк, автор «Истории Османской империи и древних тюрок» (1924 г.) Рашидхан Каплан; так и не дали развернуться таланту историка-востоковеда, выпускника (1930 г.) Ленинградского Восточного института, полиглоту, владевшему девятью языками, Абдулле Тамаю; вынужден был оставить кумыковедческие исследования ученик члена-корреспондента АН СССР проф. Н. К. Дмитриева А. Сатыбалов; с убийственным для него ярлыком «пантюркиста», полученным от самого «вождя народов», и травимый «бдительными» коллегами до своего рокового дня, работал блестящий ученый-языковед и государственный деятель А.-Г. Н. Батырмурзаев (сын писателя Нухая Батырмурзаева) и др.

Таким образом, установление и укрепление большевистского диктаторского режима происходило не в паритетной политической борьбе, а путем массовых гонений и репрессий, физического уничтожения политической, духовной, экономической и культурной элиты кумыков, «уничтожения основ суверенного бытия нашего народа».

Политика «культурного империализма» или «культурного геноцида»

После установления советской власти и окончательного утверждения в Советском Союзе сталинского тоталитарного режима (начало 30-х годов) кумыки, как и другие тюркские народы, оказались объектом политики «культурного геноцида» (термин А. Беннигсена), имевшей целью деэтнизировать тюрко-мусульманские народы Северного Кавказа и Дагестана путем отрыва их от своего языка, истории, религии и культуры, путем их растворения (ассимиляции) в русскоязычной, русскокультурной среде.

Для реализации таких целей советскими властями были предприняты следующие реальные шаги.

В течение каких-то 10 лет (1928–1938) была проведена двукратная реформа алфавита, лишившая кумыков многовековой культуры, исторической памяти. Начавшее планомерно развиваться национальное образование было свернуто. Старая национальная интеллигенция (кумыки занимали первое место по грамотности среди народов Дагестана)

была поголовно истреблена. Экономически наиболее активная часть народа (около 3 тыс. чел.) была «раскулачена» и депортирована в Сибирь и Среднюю Азию.

Дестабилизировали нациообразующий фактор и бесконечные перекройки административных границ, замена в 1928/29 году кантональной системы территориального деления в республике – районной, приспособленной к административно-командной системе социализма. Это лишило кумыкский народ естественной основы его родины.

Проводимая в течение многих лет такая политика дезадаптировала систему образования. На сегодня нет ни одной национальной средней школы с кумыкским языком обучения. Открытые в годы революции и в первое десятилетие после образования Дагреспублики очаги национального образования в лице педтехникумов, педучилищ давно ликвидированы. Реализуется, если можно так сказать, модель «русско-дагестанской школы», разработанной, как известно, еще идеологами имперской России и преследующей целью ассимиляцию всех многочисленных народов Дагестана в русскоязычной среде. Основной язык обучения во всех школах – русский. Структуры этнизации (кроме некоторых газет и журналов, театра) ликвидированы; эталоном стал городской деэтнизированный образ жизни. Комплекс предметов, непосредственно формирующих национальное самосознание, оттеснен на второй план. Преобладающая часть народа фактически безграмотна в области своего языка, истории, культуры. В последние годы по причине сужения сферы применения родного языка (разрушения языковой среды) и сворачивания (доведения до минимума объемов преподавания родных языков в школах) расширяется читательская, слушательская и зрительская аудитория лиц с пониженным национальным самосознанием, соответственно, неуклонно падают тиражи и количество подписчиков (читателей) газет, книг и журналов, издающихся на родном языке.

Сегодня кумыки представляют расколотую и потому не единую, слабо консолидированную этнокультурную нацию, одна половина (почти 50%) которой, проживая в городах и получая образование и социализацию на русском языке, претерпела высокую степень маргинализации и ассимиляции, проще говоря, русифицирована и стала этнически индифферентной. Вторая национально самосознательная часть еще борется в защиту своей среды обитания, своей земли и своей национально-культурной идентичности.

Насильственное выселение

Трагической страницей истории тарковских кумыков является их насильственное выселение в 1944 году из пригородных (Махачкала) селений Тарки, Альбурикент и Кяхулай и размещение, соответственно, в трех бывших чеченских селах – Байрам-аул, Баммат-юрт и Осман-юрт Хасавюртовского района. Земли же самих тарковских кумыков под Махачкалой волюнтаристскими решениями республиканских властей были «подарены» Махачкалинскому горсовету и кутанным хозяйствам горцев Гунибского (960 га), Акушинского (810 га) и Лакского (250 га) районов. Общей площадью 2020 га. В 1957 г., не дожидаясь официальных решений, насильственно выселенные тарковские кумыки самостоятельно стали возвращаться на свою малую родину. Однако земли, «навечно закрепленные» за ними советской властью, так и не были возвращены прежним собственникам14. Усугубило их ситуацию и исключительно конфликтогенное решение 1991 г. новых «демократических» властей республики о создании нового административного района на землях тарковских кумыков для лакцев Кулинского и Лакского районов, переселенных в 1944 году в Ауховский район15. Естественно оно вызвало возмущение среди тарковцев и противостояние между кумыками и лакцами (руководитель республики М. М. Магомедов, не вникая в суть причин, обвинил кумыков в противоправных действиях, при этом умолчав, что земли-то эти – тарковцев. Этот вопрос

и теперь вызывает постоянную межнациональную напряженность в данном регионе. В силу этих и других причин земельный вопрос в Кумыкии стал реальным источником обострения этнополитической ситуации и способен ее «взорвать» в любой момент.

А происходит это потому, что республиканские власти, проявляя заботу об одних пострадавших, игнорируют интересы насильственно переселенных тарковцев16.

Переселение горцев на Кумыкскую равнину (в 40–90 годы ХХ в.) и его этнические последствия

В указанные годы было дано начало беспрецедентно массовому переселению горского (иноэтнического) населения на Кумыкскую равнину. Для его идеологического обоснования дагестанскими властями, как правильно отмечает известный российский социолог Э. Кисриев, была использована концепция формирования новой исторической общности – советского народа и единой дагестанской нации как ее части. Общее число переселенцев составило, по разным оценкам, 250 тыс. человек17. В результате этой многолетней тихой этнодемографической агрессии, отъема кумыкских земель для нужд т. н. отгонного животноводства у горцев кумыки оказались в численном меньшинстве на своей родине.

Ныне их здесь в целом менее 25 процентов.

Эта политика сопровождалась насильственным переселением кумыков с исконных мест их проживания, ликвидацией хуторских хозяйств. Так за период 30–70 годов ХХ в. в Бабаюртовской, Каякентской и Махачкалинской зонах было ликвидировано более 60 кумыкских, ногайских и русских населенных пунктов, фермерских хозяйств и передано хозяйствам горных районов.

Этому способствовал автократический режим личной власти ставленников Москвы – первых секретарей обкома КПСС (А. Даниялова, М.-С. Умаханова), продолжавшийся в течение двух десятилетий. В «собственности» прикутанных хозяйств и сегодня находится порядка 3658 кв. км, т. е. около 35 % общей площади, или около 50 % полезной в сельскохозяйственном значении земли на территории Кумыкии.

Таким образом, мы видим, что в Дагестане именно кумыкский народ, прежде всего и больше всего, пострадал за ХХ век, принеся больше всего жертв на алтарь этого социального эксперимента, как бы к нему ни относиться.

Заключение

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что в бывшем СССР в отношении кумыков в рассматриваемый период осуществлялись национально-губительная по своим последствиям политика и практика, которые можно квалифицировать как косвенный геноцид, т. е. форма направленного воздействия (умышленное бездействие) путем изменения природных условий, культурно-исторической среды, биологических и экономических факторов и т. п., приводящая к созданию для групп таких жизненных условий, которые могут привести (и это был бы желаемый результат) к полному или частичному физическому уничтожению18.

В течение ХХ века кумыки как народ испытали такие формы геноцида, как политицид – термин, охватывающий различные формы массового террора, репрессий, осуществляемых правящим режимом в отношении духовных, политических, экономических элит и групп народа, в результате чего народ полностью лишается своих элитарных составляющих и, прежде всего, национально ориентированной интеллигенции; депортация (добровольно-насильственное изгнание древнего этноса тарковских кумыков с исторических мест их проживания – Тарки и Притарковья, раздача и разбазаривание их исконных земель древнего обитания); этноцид – политика и практика уничтожения национальной идентичности, самосознания народа, ведущие к исчезновению посредством ассимиляции и деэтнизации (утери языка и культуры).

Автор: К. Алиев.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 Алиев К. Ахмед Саиб Каплан. Общественно-политический деятель и интеллектуал XX века // КНКО: Вести. Вып. № 6-7, Махачкала. 2001.

2 Беннигсен Александр, Лемерсье-Келькежей Шанталь. Пресса и национальное движение мусульман России до 1920 года. Париж. 1964; Перевод и перепечатка: Алем. Алма-Ата. Вып. 1. 1990, C.155-184.

3 Вамбери А. Культурное движение среди русских татар // Лекции об исламе. СПб. 1910; Беннгисен А. Указ. соч., с.177; Islam Ansiklopedisi, 1955, Istanbul. 1955, 67 c.s.987; Buyuk LAROUSSE sozluk ve ansiklopedisi. Ankara, 1993. C. 14.

4 Труды особого совещания по вопросам образования восточных инородцев. Издание МНП под ред. А.С. Будиловича. СПб. 1905, С. 80.

5 Подсчеты проведены на основании материалов след. изданий: Кавказский календарь на 1902 г. С. 124; Районированный Дагестан (административно-хозяйственное деление ДССР по новому районированию 1929 г.). Махачкала. 1930; Республика Дагестан. Административное устройство, население, территория (60-е годы XIX в. – 90-е годы XX в.). Махачкала 2001; Хашаев Х. М. Общественный строй в Дагестане XIX века. М. 1961.

6 Kamil Aliyev. Sovyet İktidarları ve Kumuk Türkleri // Yeni Türkiye. Kafkaslar ozel sayisi X. Temmuz-Arlik.2015. Sayi 80. S.214

7 См.: Известия Восточного факультета. Аз.ГУ. Баку. 1926. Т. 1. C. 103.

8 “Правда”, № 6, 12 января 1921 г.

9 Репрессии 30-х годов в Дагестане. (Документы и материалы). Редколлегия: Бутаев М.Д., Какагасанов Г.И., Османов А.И.(ответственный редактор). М-ла. 1996. С. 5, 6.

10 См.: Протокол совещания, созванного Дагестанским обкомом РКП(б) по вопросу о государственном языке в ДССР// КНКО: Вести. №1. М-ла. 2000. С. 18; а также: О государственном языке ДССР (перевод из тюркской газеты «Коммунист) // газ. «Красный Дагестан». N 280 (1095), 7.12.1925.

11 Расулзаде М.Э. Каfkasya Turkleri. Istanbul. 1928. S. 280, 286, 287.

12 Трубецкой Н. С. О народах Кавказа (1925) // Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана. М., Аграф, 2000. С. 472–480. 148.

13 Беннигсен A. Мусульмане в СССР. Париж. 1983 г. C.115.

14 Материалы IV Гражданского форума «Депортация 1944 года и современные проблемы тарковских кумыков». 20 июля 2016 г. М-ла. 2016. С.17.

15 Османов А. И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20–70-е годы ХХ в.). М-ла. 2000. С. 293.

16 Материалы IV Гражданского форума «Депортация 1944 года и современные проблемы тарковских кумыков». 20 июля 2016 г. М-ла.2016. С.18

17 Османов А. И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20–70-е годы ХХ века). М-ла. 2000. С. 301.

18 Черновицкая Ю. В. Геноцид как явление политики (социально-философский анализ). Автореферат. 09.00.11. М., 2006. С. 34.