. Надо признать, что творчество Басията Шаханова было по достоиству оценено и его современниками. Но с установлением Советской власти на Северном Кавказе и превалированием социалистической идеологии над исторически объективным анализом, он, как и многие другие представители первой советской интеллигенции Северного Кавказа, был исключен из прошлого. Творческое наследие известного северокавказского публициста начала XX века было предано забвению на многие десятилетия, поскольку в исследованиях советских историков имя его возглавляло списки контрреволюционеров. Однако мало найдется современников Басията Шаханова, кто смог с такой беспощадностью раскрыть социальные корни противоречий северокавказской действительности рубежа веков, как сделал это публицист в своих статьях и очерках.
Басият Шаханов родился 17 января 1879 г. в г. Владикавказе в семье врача. Его отец – Абай Шаулухович – был в числе первых северокавказцев, получивших высшее медицинское образование. Яркая личность Абая Шаханова, его деятельность в области санитарного просвещения оставили заметный след в культуре Балкарии.
Во время прохождения научной стажировки в медико-хирургической академии в октябре 1889 г. Абай определяет своего сына Бориса Александровича в Александровский кадетский корпус, наиболее доступный для детей разночинцев. Состав учащихся был очень разнороден. «Рядом с сыном командира блестящего армейского полка сидел сын полкового барабанщика». В этом кадетском корпусе был установлен семилетний срок обучения. По окончании кадетского корпуса в сентябре 1896 г. Б. Шаханова зачисляют в Константиновское артиллерийское училище рядовым юнкером. Затем он переводится в Михайловское артиллерийское училище. В артиллерийские училища принимались лица, окончившие с успехом полный курс кадетского корпуса. По окончании училища в июле 1898 года Б. А. Шаханову присваивается звание подпоручика «со старшинством» и его назначают в 4-ю батарею 21-й артиллерийской бригады в слободе Воздвиженская Грозненского округа.
Борис Шаханов уехал с Кавказа во младенчестве и долгое время не знал о народе, из среды которого вышел его отец. Но, будучи юнкером Александровского кадетского корпуса, дважды приезжает на Кавказ и живет в семье Мисоста Абаева, который доводился родственником Абаю Шаханову со стороны матери. Живя во время отпусков в Балкарии, он знакомится с жизнью и бытом родного народа, путешествует по ущельям Балкарии, совершенствует свои знания по балкарскому языку. В этом ему помогала дочь Хамзата Урусбиева – Мадина. Последний свой отпуск перед окончанием Михайловского артиллерийского училища Борис Шаханов провел на Баксане у Науруза Урусбиева. В этот свой приезд Б. Шаханов сильно ушибся, упав с лошади.
Попав на постоянную службу на Кавказ, Борис с пристальным вниманием вглядывается в окружающую действительность. Она резко контрастировала с той романтизированной экзотикой, которой была переполнена беллетристика о Кавказе, высмеянная впоследствии Б. Шахановым.
Слобода Воздвиженская — место службы молодого офицера — находилась недалеко от административного центра Терской области Владикавказа. Благодаря этому, Б. Шаханов часто бывает в различных государственных учреждениях Терской области: на заседаниях думы, окружного суда, в госпиталях и больницах, в редакциях местных изданий; посещает учебные заведения, театральные представления, церковные службы, занятия музыкально-хорового общества…
Еще воспитанником Михайловского артиллерийского училища, Борис увлекался фотографией. Здесь, в сл. Воздвиженской, это увлечение переросло в каждодневную потребность. И он делает сюжетные фотографии из казарменной жизни, фотографирует горцев на улицах Владикавказа, своих друзей и родственников. Альбомы с фотографиями Б. Шаханова, к сожалению, были утеряны при многочисленных переездах его семьи.
Период жизни Б. Шаханова в качестве артиллерийского офицера, охватывающий 1898-1904 гг., был самым значительным в его творческой биографии. Именно в эти шесть лет его глубоко заинтересовали проблемы, порожденные социально-экономической нестабильностью жизни народов Северного Кавказа. Он начинает искать причины такого положения и находит их в противоречии существующих сословно-поземельных отношений и требований нового века, нежелании правящей царской администрации решать эти проблемы без репрессий и на уровне государственной политики. О глубоких раздумьях и боли двадцатилетнего юноши свидетельствуют его статьи, написанные в эти годы.
Прослужив около шести лет (с 1898 по 1904 г.) в 21-й артиллерийской бригаде, Б. А. Шаханов решает поступить в Военно-юридическую академию. Выбор профессии для него не случаен. Еще в 1899 г. в одной из своих работ он с горечью писал о балкарцах: «Лишь маленькая горсть в 20-30 человек знает по-русски, а все остальное население жалуется, просит, судится, подает бумаги, прикладывает мухуры к общественным приговорам на родном языке и, как дитё, недоумевает потом, когда оказывается, что вышло совсем не то, что оно желало!» Оказать посильную помощь своему народу через разъяснение непонятных ему законов, защищать попавших в беду неграмотных крестьян – эти идеи проходят через все его работы, написанные перед поступлением в Военно-юридическую академию в Петербурге.
Сохранилась весьма любопытная характеристика, изложенная в аттестационном списке, который был представлен Б. Шахановым в Военно-юридическую академию в 1903 г. В нем командир дивизиона 21-й артиллерийской бригады полковник Григорович отметил такие качества Б. Шаханова: «…честен, беспристрастен, настойчив в достижении цели, не жалеет собственных средств для достижения результатов работы. Добродушен, немножко горяч, немного застенчив, обладает даром слова».
Но первая попытка Б. Шаханова поступить в Военно-юридическую академию в Петербурге в 1903 г. окончилась неудачей. Успешно выдержав предварительные испытания в Тифлисе, он едет в Петербург. Однако тяжелая болезнь, неожиданно приковавшая его к постели, вносит свои коррективы в судьбу Шаханова – время для поступления в академию было упущено. Пролежав в госпитале несколько месяцев, Б. Шаханов возвращается в артиллерийскую бригаду. Через год он повторяет попытку. По большинству вступительных экзаменов Б. Шаханов получил высшую оценку – 12 баллов и при зачислении в академию его фамилия стояла первой в «Списке офицеров в порядке старшинства баллов, выдержавших приемные экзамены в младший класс Александровской военно-юридической академии в 1904 г.».
В академии был трехлетний срок обучения. И поэтому учебная программа была очень насыщенной и немногим отличалась от университетской. В программе отсутствовали лишь римское право, статистика и торговое право. Годы учебы в академии для Шаханова были очень трудными и сложными, так как он часто болел. По воспоминаниям современников, на выпускные экзамены его внесли на носилках. Тем не менее, Б. Шаханов хорошо учился, успешно сдавал экзамены и закончил академию по 1-му разряду. Это давало ему, кроме повышения чина до капитана, возможность вернуться на Кавказ, т. е. выбрать место несения воинской службы.
Годы учебы Б. Шаханова в академии совпали с первой русской революцией. Он был свидетелем борьбы рабочих Петербурга, революционных событий и жестокого подавления царским правительством революции 1905-1907 гг. Эти обстоятельства имели немаловажное значение в становлении мировоззрения публициста, в его дальнейшей юридической практике.
К сожалению, сегодня мы не располагаем фактами творчества Басията Шаханова за период его обучения в Военно-юридической академии. Несомненно, что его творческая работа в эти годы не прекращалась. Трудно поверить, что с поступлением в Академию Б. Шаханов прекращает писать о беспокоивших его «туземных» вопросах. Скорее всего, он публиковал свои произведения под псевдонимом, и возможно, что некролог о Косте Хетагурове, напечатанный в газете «Санкт-Петербургские ведомости» 28 марта 1906 г., впоследствии перепечатанный владикавказской газетой «Терские ведомости» и подписанный «Ом», принадлежит перу Б. Шаханова. Кроме близости стиля, сделать такое предположение дает основание и тот факт, что, по воспоминаниям проф. Б. Алборова, современника публициста, близко знавшего его, Б. Шаханов на похоронах Косты Хетагурова возглавлял мусульманскую делегацию. Хотя здесь содержится и некоторое противоречие: до 1909 г. Б. Шаханов официально был православного вероисповедания. Однако трудно не поверить проф. Алборову, ведь он был очевидцем и участником похорон Косты, в которых приняли участие все демократические силы Владикавказа. (Б. Шаханов принял мусульманскую веру в 1909 г. При этом он берет себе имя Басият и восстанавливает отчество Абаевич.)
По окончании учебы Б. А. Шаханов был направлен помощником товарища прокурора в Тифлис для усиления военно-прокурорского надзора. Это было время реакции после поражения первой русской революции, нашедшей широкий отклик на Кавказе. Революционное движение объединило в своих рядах рабочий класс Кавказа и безземельных крестьян, передовую интеллигенцию и нижние чины русской армии. Б. А. Шаханов недолго проработал здесь, так как по большинству рассмотренных им дел солдаты, привлекаемые к суду за участие в революционных событиях, были оправданы. В аттестационном списке за этот период его службы написано, что «начальство не удовлетворено» его деятельностью. Все это способствовало тому, что Шаханов через месяц после назначения подал в отставку. В дальнейшем его деятельность была связана с адвокатурой.
Институт присяжных поверенных (учрежден на Кавказе только в 1910 г., с этого года начинает работать там и Б. А. Шаханов) отличался относительной самостоятельностью. Поэтому переход Басията Шаханова из военного ведомства в присяжные поверенные можно объяснить, учитывая его взгляды на состояние юридического обеспечения округа и общедемократическую направленность его мировоззрения. В своих статьях еще до поступления в Военно-юридическую академию он неоднократно писал о том, что большинство населения беззащитно перед произволом царской администрации из-за незнания российских законов и своих прав.
Имя присяжного поверенного Басията Шаханова быстро стало популярным благодаря тому, что, участвуя в крупных судебных процессах, он защищал интересы простых людей. Так, он сумел добиться оправдания организаторов и участников Черекского восстания 1913 г., защищал анархистов-социалистов во главе с Малхазьяном, он также выиграл процесс, будучи адвокатом инженера Бейбутова в нашумевшем деле миллионера Тагиева.
В начале XX в. страсти разгорелись вокруг земельного вопроса. В то время как для царской администрации его решение было необходимо для облегчения управления областью, социальные верхи, воспользовавшись сложившейся ситуацией, ставили своей целью доказать исключительное право собственности высших сословий. А зарождавшаяся буржуазия пыталась укрепить свои позиции, отрицая наличие частной земельной собственности, с одной стороны, утрируя общинный характер землепользования, а с другой – утверждая, что все земли Нагорной полосы должны принадлежать казне, которая, естественно, даст их на откуп «денежному мешку». Положение усугублялось еще и тем, что земельная собственность в Нагорной полосе была юридически (относительно русской юриспруденции) слабо оформлена, хотя обычное право горцев, складывавшееся веками, имело довольно стройную систему земельных отношений.
«На протяжении всего пореформенного периода вопрос поземельного устройства в Балкарии сохранял особую остроту и злободневность. Вокруг него шла борьба различных общественных направлений», — пишет Х.-М. Сабанчиев. Б. Шаханов, как и М. Абаев, при таком положении дел не мог «оставаться в стороне и не высказать своего мнения». В отличие от М. Абаева, выступившего в печати с несколькими статьями о бедственном положении балкарцев, Б. Шаханов развернул активную деятельность по защите их прав, в первую очередь, он принялся за правовое обоснование владения землей, для чего сконцентрировал в «Возражении…» большой фактический материал по обычному праву и истории балкарцев.
Публицистика и общественная деятельность Б. Шаханова пришлись именно на те годы, когда буржуазия (в основном русская и иностранная) постепенно брала верх над феодалами и всеми силами старалась прибрать к рукам недра Нагорной области. Буржуазия использовала свои связи, практиковала подкуп, а иногда и подлог, чтобы добиться своей цели. Ведь если доказать, что горцы не хозяева земли Нагорной полосы, то, естественно, ее хозяином является царь, казна. А у них ее может приобрести любой имеющий средства, т. е. она сама, буржуазия. Поэтому и возможно было появление различного рода проектов переселения и выселения горцев, которые были основаны формально на том, что горцы не имеют права собственности, закрепленного документальными свидетельствами на землю. Хозяевами земель в Балкарии, как и в других местах Нагорной полосы, были в основном князья и кулаки. Но ведь часть ее принадлежала и простым горцам, крестьянам, добывающим свой хлеб тяжким трудом. Изъятие их наделов привело бы к зависимости балкарцев от соседних народов, зависимость экономическая в тех условиях для горной Балкарии означала ее политическую бесперспективность.
Проект Абрамовской комиссии, занимавшейся изучением состояния землевладения и землепользования в Нагорной полосе, предполагал отчуждение казне всех земельных прав горцев. Б. А. Шаханов за несколько лет до создания Абрамовской комиссии считал, что «для правильного разрешения характера и пространства землевладения в горах является необходимость учредить специальную комиссию из юристов и знатоков края и подробно исследовать этот вопрос на месте, только тогда можно будет правильно решить, кому по справедливости и какая земля принадлежит в горах и у кого, как захватчика, можно отобрать землю для наделения ею народа». В этой же статье («О поземельном вопросе в Нагорной полосе Терской области») Б. Шаханов с тревогой писал: «…местное управление государственных имуществ отобрало фактически все леса в горах в казну и считает казенною и безлесную часть горной полосы».
В такой обстановке начиналась деятельность Басията Шаханова – юриста, присяжного поверенного Владикавказского окружного суда.
Из сохранившихся архивных документов видно, что к Б. А. Шаханову обращались за помощью в тяжебных делах неимущие крестьяне, а также люди, преследуемые царской администрацией. Одно из таких дел обнаружено в Центральном государственном историческом архиве Грузии и в ЦГА КБАССР. Это дело по обвинению сельского судьи Азаматгерия Чипчикова «в оскорблении Его Императорского Величества». В протоколе аульного правления зафиксировано: Чипчиков поспорил со своим односельчанином Татау Булатовым из-за земли. Помощник старшины аула Хасаут в своем рапорте начальнику округа писал: «Я предложил Чипчикову прекратить брань, при этом напомнил ему, что он находится в правлении, которое считается учреждением, где имеется портрет Его Императорского Высочества наследника цесаревича Великого князя Алексея Николаевича, и что каждый из нас обязан благопристойно держать себя в присутствии портретов царствующих императорских особ, но Чипчиков за (так в подлиннике. – Т. Б.) замечание ответил выражением, которое переводчик не мог перевести в точности по-русски…»
Рапортуя временному генерал-губернатору об этом событии, помощник старшины «покорнейше просил устранить Чипчикова от должности сельского судьи и исключить из состава выборных представителей, как кляузника и подстрекателя».
Мера наказания, предложенная помощником старшины, показалась администрации слишком незначительной, и она, сообразуясь с принципами военного положения, объявленного на Кавказе, приказала жандармскому управлению «потребовать Чипчикова за караулом и заключить в тюрьму» до «надлежащего дознания».
Тифлисская судебная палата, где оказалось, в конечном счете, дело по обвинению А. Чипчикова, вынесла решение о привлечении его к ответственности. Несмотря на преклонный возраст обвиняемого (ко времени суда А. Чипчикову исполнилось 70 лет), назначили судебное разбирательство.
Анализ судебных документов позволяет сделать вывод, что Б. А. Шаханову пришлось много работать в качестве защитника А. Чипчикова. В первую очередь необходимо было изменить статью первоначального приговора (т. е. обвинительного заключения), а затем снять обвинение. Речь Шаханова на суде еще не найдена (суд состоялся 23 января 1916 г. в г. Пятигорске), но в делах Тифлисской судебной палаты сохранились документы, заполненные рукой самого Б. А. Шаханова. Прошения А. Чипчикова и его сына Сафарбия также составлены были Б. А Шахановым. Эти документы имели немаловажное значение при вынесении судом оправдательного решения.
Защита крестьянина А. Чипчикова – один эпизод из деятельности присяжного поверенного Б. А. Шаханова. Сам по себе этот факт заурядный, но он знаменателен тем, что характеризует его как человека большого личного мужества. Ведь защищая горца, оскорбившего «августейших особ», он шел на большой риск (тифлисская судебная палата в эти годы рассмотрела десятки дел, подобных делу Чипчикова, и по значительному большинству из них были приняты репрессивные меры). Но твердая убежденность Б. А. Шаханова в правоте крестьян, сочувствие обездоленным горцам сделали его заступником попавших в беду соплеменников. Об этом свидетельствует и статья «Еще переселение», в которой он страстно призывал понять нужды простых горцев: «…нелегко живется нашему туземцу. Борьба с суровой природой, отсутствие удобных дорог, медицинской помощи, школы, незнание государственного языка – вот условия, в которые он поставлен. Ежедневно приходится читать известия о возникновении комиссий для выяснения причин упадка благосостояния жителей то тех, то других углов Российской империи, газеты заполнены сочувственными статьями, посвященными не только русскому мужичку, но и чухнам, латышам, зырянам. Но много ли до сих пор занималась печать кавказским горцем? Какие известия, кроме требований строгих кар для обуздания «головорезов», помещаются в большей части печати по так называемому «туземному вопросу»? А как живется этому «головорезу», дурно ли, хорошо ли, что толкает его порой на преступление, чем облегчить его положение, – до этого им дела нет! «Лишь бы нас не трогали, а там живи как знаешь: хоть умирай с голоду, я пальцем не пошевельну!» И это рядом с толками о культуре, цивилизации, гуманности и любви к ближнему, рядом с бесчисленным множеством всякого рода принципов и идей».
В течение шести лет Басият Шаханов исполнял обязанности помощника присяжного поверенного, а в последний предреволюционный год – присяжного поверенного. По свидетельству коллеги, «блестяще образованный юрист, он (Шаханов.— Т. Б.) стал в ряды народной бедноты и смело боролся за нужды угнетенных и обиженных, вызывая тем к себе враждебное отношение…»
В течение нескольких лет (1910-1916) Басият Шаханов был юрисконсультом Большой и Малой Кабарды и Пяти горских обществ. В его обязанности входило как юридическое обеспечение различных сделок между жителями Кабарды, Балкарии, так и представление их интересов в областных и столичных учреждениях. Большую работу в качестве юрисконсульта Б. А. Шаханов проводил при проектировании и учреждении первых курортных заведений, устройстве общественного лесничества.
Необходимо отметить также его заслуги в деле преобразования Нальчикской горской школы в реальное училище. Начиная с 80-х гг. XIX в. неоднократно делались безуспешные попытки подобного преобразования. Лишь в 1911 г. при активном содействии Б. Шаханова состоялось открытие реального училища. До открытия училища в докладной записке, поданной начальнику Терской области, Б. Шаханов просил, чтобы из числа 50 стипендий, учрежденных в пансионе при Нальчикском реальном училище, часть «предоставить детям Кабардинского и Горского рода без различия сословий». Выступая на торжествах по случаю закладки здания для реального училища 13 июня 1911 г., Б. Шаханов отмечал благотворное значение добровольного присоединения Кабарды и Балкарии к России, прежде всего, в области культуры и просвещения.
Особенно знаменательным фактом юридической практики Б. Шаханова, видимо, следует считать его деятельность в период судебного процесса над участниками Черекского (именуемого иногда в литературе Карасуйско-Жанхотовским) восстания 1913 г. Во время восстания крестьяне – жители более 20 поселков Верхней Балкарии – захватили и срубили княжеский лес, снесли ограду вокруг сенокосных угодий, разрушили строения таубиев Жанхотовых.
Впервые тогда в горах Балкарии зазвучали революционные лозунги и сформулированы экономические требования. Балкарские крестьяне были снабжены символами революционной борьбы – красными флагами и значками. «…Были, помимо всего этого, в толпе и значки, красные флаги, как о том засвидетельствовал Эльбуздуко Жанхотов, который заметил у Шавая Итиева (стиль, собственные имена – как в документе. – Т. Б.) красный значок. Ниже подтвердили свидетели Итлуг Мокаев, показавший, что впереди шел Шавай Итиев, держа небольшой красный флаг, и Константин Желягин: «В толпе были два балкарца, имевшие в руках красные флажки», – сообщается в документах дознания, представленных владикавказским прокурором в Тифлисскую судебную палату.
В восстании приняли участие более 950 человек, т. е. практически все трудоспособное мужское население Верхней Балкарии, в основной своей массе беднейшие крестьяне.
После усмирения крестьян, Тифлисской судебной палатой был проведен судебный процесс над участниками восстания. Судебное разбирательство длилось более трех лет. Суд над восставшими состоялся в марте 1916 г. К суду были привлечены 70 наиболее активных участников восстания. Все они избрали в качестве адвоката помощника присяжного поверенного Владикавказского окружного суда Басията Абаевича Шаханова. Ему дважды пришлось защищать восставших, второй раз – после обжалования прокурором Владикавказского окружного суда Фалевичем решения суда об оправдании крестьян. Но и во второй раз защита прошла успешно.
Как было установлено по ходу следствия, крестьянские волнения еще до восстания имели не только экономический, но и политический характер. Восставшие требовали возврата общинных земель, незаконно захваченных таубиями Жанхотовыми. Все это усугубляло положение подсудимых, делало их защиту уязвимой по нескольким статьям Свода (собрание действовавшего законодательства царской России с 1835 г. вплоть до Великого Октября.— Т. Б.). По отзывам современников, защитительное слово Басията Шаханова прозвучало так ярко и убедительно, что владикавказская публика многие годы цитировала отрывки из его речи. К сожалению, этот важнейший документ пока не обнаружен в делах процесса. Можно предположить, что защита была аргументирована тяжелым экономическим положением балкарской бедноты. Судя по сохранившимся следственным и процессуальным документам, чтобы облегчить участь обвиняемых, Б. Шаханову необходимо было доказать, что восстание носило характер стихийного экономического бунта и не имело политической основы. В противном случае организаторов и активных участников восстания ожидало суровое наказание. Доверенные Жанхотовых и начальник округа С. Клишбиев старались доказать, что выступление готовилось заранее, и ему предшествовала определенная деятельность организаторов восстания.
Жизнь и деятельность Б. Шаханова в период между двух революций 1917 года и гражданской войны была достаточно сложной и не нашла в свое время объективного научного осмысления. Искренне приняв февральскую буржуазно-демократическую революцию 1917 года, он входил в органы Временного правительства Терской области. Был одним из инициаторов создания Союза объединенных горцев, избран председателем Первого съезда горцев Северного Кавказа и Дагестана.
Данный факт говорит о большом авторитете Б. Шаханова среди горской интеллигенции. В.-Г. Джабагиев, М. Дахадаев, А. Тахо-Годи, М. Хизроев, Г. Баев, Г. Цаголов, Т. Элдарханов, П. Тамбиев, Дж. Коркмасов, А. Даидбеков и многие другие прогрессивные деятели Северного Кавказа и Дагестана были в числе его друзей.
Самым значительным фактом политической биографии Б. Шаханова этого периода можно считать его роль в консолидации демократических сил Северного Кавказа и Дагестана на посту председателя исторического Первого съезда горцев Кавказа в мае 1917 года. Выступая на этом съезде, Б. Шаханов говорил:
“В России, несомненно, будет установлена республика, т.е. народоправство, с выборным парламентом и выборным и ответственным перед народом правительством во главе с выборным же президентом”. В этих словах выражены мечты многих его соратников об устройстве демократического государства, в котором и народы Кавказа должны “строить свою жизнь на началах полного самоуправления, самоопределения и автономии.
Деятельность Б. Шаханова как организатора и первого председателя Союза объединенных горцев Кавказа свидетельствует о незаурядном таланте политика. В тяжелейших условиях революционных потрясений он ни разу не отступил от своих позиций демократа и не расстался с идеей объединения всех народов Кавказа с новой Россией на федеративных началах «при самом широком самоопределении народов». Его идеи о таком государственном устройстве не раз находили поддержку в последующем, они не утратили актуальности и сегодня, когда существующее государственное устройство претерпевает кардинальные изменения.
В конце 1917 года Б. Шаханов по рекомендации Дагестанского социалистического блока был избран комиссаром Дагестана. В феврале-марте 1918 года он – участник 2 съезда народов Терека. Б. Шаханов входил в коллегию правозащиты при Нальчикском окружном совете.
О последних месяцах жизни Б. Шаханова в некрологе, напечатанном в газете «Вольная Кубань», говорится: «В последних числах февраля (1919 г.) в городе Екатеринодаре скончался от тифа крупный общественно-политический деятель, популярный среди горцев Терека, Дагестана и Кубани, присяжный поверенный, подполковник артиллерии в отставке Б. Шаханов. В лице его как человека, ставившего интересы общественные, народные выше личных, горцы понесли невозвратимую утрату… В момент составления кабинета (Кубанской Рады. – Т. Б.) горцы, уже ознакомившиеся с его работой в горской фракции, предлагают ему занять пост управляющего ведомством юстиции, но скромный труженик предпочитает должность правителя канцелярии Законодательной Рады».
Горская фракция Кубанской Рады организовала перевоз тела Басията Шаханова и похороны его на кладбище Вольного аула.
Басият Шаханов родился 17 января 1879 г. в г. Владикавказе в семье врача. Его отец – Абай Шаулухович – был в числе первых северокавказцев, получивших высшее медицинское образование. Яркая личность Абая Шаханова, его деятельность в области санитарного просвещения оставили заметный след в культуре Балкарии.
Во время прохождения научной стажировки в медико-хирургической академии в октябре 1889 г. Абай определяет своего сына Бориса Александровича в Александровский кадетский корпус, наиболее доступный для детей разночинцев. Состав учащихся был очень разнороден. «Рядом с сыном командира блестящего армейского полка сидел сын полкового барабанщика». В этом кадетском корпусе был установлен семилетний срок обучения. По окончании кадетского корпуса в сентябре 1896 г. Б. Шаханова зачисляют в Константиновское артиллерийское училище рядовым юнкером. Затем он переводится в Михайловское артиллерийское училище. В артиллерийские училища принимались лица, окончившие с успехом полный курс кадетского корпуса. По окончании училища в июле 1898 года Б. А. Шаханову присваивается звание подпоручика «со старшинством» и его назначают в 4-ю батарею 21-й артиллерийской бригады в слободе Воздвиженская Грозненского округа.
Борис Шаханов уехал с Кавказа во младенчестве и долгое время не знал о народе, из среды которого вышел его отец. Но, будучи юнкером Александровского кадетского корпуса, дважды приезжает на Кавказ и живет в семье Мисоста Абаева, который доводился родственником Абаю Шаханову со стороны матери. Живя во время отпусков в Балкарии, он знакомится с жизнью и бытом родного народа, путешествует по ущельям Балкарии, совершенствует свои знания по балкарскому языку. В этом ему помогала дочь Хамзата Урусбиева – Мадина. Последний свой отпуск перед окончанием Михайловского артиллерийского училища Борис Шаханов провел на Баксане у Науруза Урусбиева. В этот свой приезд Б. Шаханов сильно ушибся, упав с лошади.
Попав на постоянную службу на Кавказ, Борис с пристальным вниманием вглядывается в окружающую действительность. Она резко контрастировала с той романтизированной экзотикой, которой была переполнена беллетристика о Кавказе, высмеянная впоследствии Б. Шахановым.
Слобода Воздвиженская — место службы молодого офицера — находилась недалеко от административного центра Терской области Владикавказа. Благодаря этому, Б. Шаханов часто бывает в различных государственных учреждениях Терской области: на заседаниях думы, окружного суда, в госпиталях и больницах, в редакциях местных изданий; посещает учебные заведения, театральные представления, церковные службы, занятия музыкально-хорового общества…
Еще воспитанником Михайловского артиллерийского училища, Борис увлекался фотографией. Здесь, в сл. Воздвиженской, это увлечение переросло в каждодневную потребность. И он делает сюжетные фотографии из казарменной жизни, фотографирует горцев на улицах Владикавказа, своих друзей и родственников. Альбомы с фотографиями Б. Шаханова, к сожалению, были утеряны при многочисленных переездах его семьи.
Период жизни Б. Шаханова в качестве артиллерийского офицера, охватывающий 1898-1904 гг., был самым значительным в его творческой биографии. Именно в эти шесть лет его глубоко заинтересовали проблемы, порожденные социально-экономической нестабильностью жизни народов Северного Кавказа. Он начинает искать причины такого положения и находит их в противоречии существующих сословно-поземельных отношений и требований нового века, нежелании правящей царской администрации решать эти проблемы без репрессий и на уровне государственной политики. О глубоких раздумьях и боли двадцатилетнего юноши свидетельствуют его статьи, написанные в эти годы.
Прослужив около шести лет (с 1898 по 1904 г.) в 21-й артиллерийской бригаде, Б. А. Шаханов решает поступить в Военно-юридическую академию. Выбор профессии для него не случаен. Еще в 1899 г. в одной из своих работ он с горечью писал о балкарцах: «Лишь маленькая горсть в 20-30 человек знает по-русски, а все остальное население жалуется, просит, судится, подает бумаги, прикладывает мухуры к общественным приговорам на родном языке и, как дитё, недоумевает потом, когда оказывается, что вышло совсем не то, что оно желало!» Оказать посильную помощь своему народу через разъяснение непонятных ему законов, защищать попавших в беду неграмотных крестьян – эти идеи проходят через все его работы, написанные перед поступлением в Военно-юридическую академию в Петербурге.
Сохранилась весьма любопытная характеристика, изложенная в аттестационном списке, который был представлен Б. Шахановым в Военно-юридическую академию в 1903 г. В нем командир дивизиона 21-й артиллерийской бригады полковник Григорович отметил такие качества Б. Шаханова: «…честен, беспристрастен, настойчив в достижении цели, не жалеет собственных средств для достижения результатов работы. Добродушен, немножко горяч, немного застенчив, обладает даром слова».
Но первая попытка Б. Шаханова поступить в Военно-юридическую академию в Петербурге в 1903 г. окончилась неудачей. Успешно выдержав предварительные испытания в Тифлисе, он едет в Петербург. Однако тяжелая болезнь, неожиданно приковавшая его к постели, вносит свои коррективы в судьбу Шаханова – время для поступления в академию было упущено. Пролежав в госпитале несколько месяцев, Б. Шаханов возвращается в артиллерийскую бригаду. Через год он повторяет попытку. По большинству вступительных экзаменов Б. Шаханов получил высшую оценку – 12 баллов и при зачислении в академию его фамилия стояла первой в «Списке офицеров в порядке старшинства баллов, выдержавших приемные экзамены в младший класс Александровской военно-юридической академии в 1904 г.».
В академии был трехлетний срок обучения. И поэтому учебная программа была очень насыщенной и немногим отличалась от университетской. В программе отсутствовали лишь римское право, статистика и торговое право. Годы учебы в академии для Шаханова были очень трудными и сложными, так как он часто болел. По воспоминаниям современников, на выпускные экзамены его внесли на носилках. Тем не менее, Б. Шаханов хорошо учился, успешно сдавал экзамены и закончил академию по 1-му разряду. Это давало ему, кроме повышения чина до капитана, возможность вернуться на Кавказ, т. е. выбрать место несения воинской службы.
Годы учебы Б. Шаханова в академии совпали с первой русской революцией. Он был свидетелем борьбы рабочих Петербурга, революционных событий и жестокого подавления царским правительством революции 1905-1907 гг. Эти обстоятельства имели немаловажное значение в становлении мировоззрения публициста, в его дальнейшей юридической практике.
К сожалению, сегодня мы не располагаем фактами творчества Басията Шаханова за период его обучения в Военно-юридической академии. Несомненно, что его творческая работа в эти годы не прекращалась. Трудно поверить, что с поступлением в Академию Б. Шаханов прекращает писать о беспокоивших его «туземных» вопросах. Скорее всего, он публиковал свои произведения под псевдонимом, и возможно, что некролог о Косте Хетагурове, напечатанный в газете «Санкт-Петербургские ведомости» 28 марта 1906 г., впоследствии перепечатанный владикавказской газетой «Терские ведомости» и подписанный «Ом», принадлежит перу Б. Шаханова. Кроме близости стиля, сделать такое предположение дает основание и тот факт, что, по воспоминаниям проф. Б. Алборова, современника публициста, близко знавшего его, Б. Шаханов на похоронах Косты Хетагурова возглавлял мусульманскую делегацию. Хотя здесь содержится и некоторое противоречие: до 1909 г. Б. Шаханов официально был православного вероисповедания. Однако трудно не поверить проф. Алборову, ведь он был очевидцем и участником похорон Косты, в которых приняли участие все демократические силы Владикавказа. (Б. Шаханов принял мусульманскую веру в 1909 г. При этом он берет себе имя Басият и восстанавливает отчество Абаевич.)
По окончании учебы Б. А. Шаханов был направлен помощником товарища прокурора в Тифлис для усиления военно-прокурорского надзора. Это было время реакции после поражения первой русской революции, нашедшей широкий отклик на Кавказе. Революционное движение объединило в своих рядах рабочий класс Кавказа и безземельных крестьян, передовую интеллигенцию и нижние чины русской армии. Б. А. Шаханов недолго проработал здесь, так как по большинству рассмотренных им дел солдаты, привлекаемые к суду за участие в революционных событиях, были оправданы. В аттестационном списке за этот период его службы написано, что «начальство не удовлетворено» его деятельностью. Все это способствовало тому, что Шаханов через месяц после назначения подал в отставку. В дальнейшем его деятельность была связана с адвокатурой.
Институт присяжных поверенных (учрежден на Кавказе только в 1910 г., с этого года начинает работать там и Б. А. Шаханов) отличался относительной самостоятельностью. Поэтому переход Басията Шаханова из военного ведомства в присяжные поверенные можно объяснить, учитывая его взгляды на состояние юридического обеспечения округа и общедемократическую направленность его мировоззрения. В своих статьях еще до поступления в Военно-юридическую академию он неоднократно писал о том, что большинство населения беззащитно перед произволом царской администрации из-за незнания российских законов и своих прав.
Имя присяжного поверенного Басията Шаханова быстро стало популярным благодаря тому, что, участвуя в крупных судебных процессах, он защищал интересы простых людей. Так, он сумел добиться оправдания организаторов и участников Черекского восстания 1913 г., защищал анархистов-социалистов во главе с Малхазьяном, он также выиграл процесс, будучи адвокатом инженера Бейбутова в нашумевшем деле миллионера Тагиева.
В начале XX в. страсти разгорелись вокруг земельного вопроса. В то время как для царской администрации его решение было необходимо для облегчения управления областью, социальные верхи, воспользовавшись сложившейся ситуацией, ставили своей целью доказать исключительное право собственности высших сословий. А зарождавшаяся буржуазия пыталась укрепить свои позиции, отрицая наличие частной земельной собственности, с одной стороны, утрируя общинный характер землепользования, а с другой – утверждая, что все земли Нагорной полосы должны принадлежать казне, которая, естественно, даст их на откуп «денежному мешку». Положение усугублялось еще и тем, что земельная собственность в Нагорной полосе была юридически (относительно русской юриспруденции) слабо оформлена, хотя обычное право горцев, складывавшееся веками, имело довольно стройную систему земельных отношений.
«На протяжении всего пореформенного периода вопрос поземельного устройства в Балкарии сохранял особую остроту и злободневность. Вокруг него шла борьба различных общественных направлений», — пишет Х.-М. Сабанчиев. Б. Шаханов, как и М. Абаев, при таком положении дел не мог «оставаться в стороне и не высказать своего мнения». В отличие от М. Абаева, выступившего в печати с несколькими статьями о бедственном положении балкарцев, Б. Шаханов развернул активную деятельность по защите их прав, в первую очередь, он принялся за правовое обоснование владения землей, для чего сконцентрировал в «Возражении…» большой фактический материал по обычному праву и истории балкарцев.
Публицистика и общественная деятельность Б. Шаханова пришлись именно на те годы, когда буржуазия (в основном русская и иностранная) постепенно брала верх над феодалами и всеми силами старалась прибрать к рукам недра Нагорной области. Буржуазия использовала свои связи, практиковала подкуп, а иногда и подлог, чтобы добиться своей цели. Ведь если доказать, что горцы не хозяева земли Нагорной полосы, то, естественно, ее хозяином является царь, казна. А у них ее может приобрести любой имеющий средства, т. е. она сама, буржуазия. Поэтому и возможно было появление различного рода проектов переселения и выселения горцев, которые были основаны формально на том, что горцы не имеют права собственности, закрепленного документальными свидетельствами на землю. Хозяевами земель в Балкарии, как и в других местах Нагорной полосы, были в основном князья и кулаки. Но ведь часть ее принадлежала и простым горцам, крестьянам, добывающим свой хлеб тяжким трудом. Изъятие их наделов привело бы к зависимости балкарцев от соседних народов, зависимость экономическая в тех условиях для горной Балкарии означала ее политическую бесперспективность.
Проект Абрамовской комиссии, занимавшейся изучением состояния землевладения и землепользования в Нагорной полосе, предполагал отчуждение казне всех земельных прав горцев. Б. А. Шаханов за несколько лет до создания Абрамовской комиссии считал, что «для правильного разрешения характера и пространства землевладения в горах является необходимость учредить специальную комиссию из юристов и знатоков края и подробно исследовать этот вопрос на месте, только тогда можно будет правильно решить, кому по справедливости и какая земля принадлежит в горах и у кого, как захватчика, можно отобрать землю для наделения ею народа». В этой же статье («О поземельном вопросе в Нагорной полосе Терской области») Б. Шаханов с тревогой писал: «…местное управление государственных имуществ отобрало фактически все леса в горах в казну и считает казенною и безлесную часть горной полосы».
В такой обстановке начиналась деятельность Басията Шаханова – юриста, присяжного поверенного Владикавказского окружного суда.
Из сохранившихся архивных документов видно, что к Б. А. Шаханову обращались за помощью в тяжебных делах неимущие крестьяне, а также люди, преследуемые царской администрацией. Одно из таких дел обнаружено в Центральном государственном историческом архиве Грузии и в ЦГА КБАССР. Это дело по обвинению сельского судьи Азаматгерия Чипчикова «в оскорблении Его Императорского Величества». В протоколе аульного правления зафиксировано: Чипчиков поспорил со своим односельчанином Татау Булатовым из-за земли. Помощник старшины аула Хасаут в своем рапорте начальнику округа писал: «Я предложил Чипчикову прекратить брань, при этом напомнил ему, что он находится в правлении, которое считается учреждением, где имеется портрет Его Императорского Высочества наследника цесаревича Великого князя Алексея Николаевича, и что каждый из нас обязан благопристойно держать себя в присутствии портретов царствующих императорских особ, но Чипчиков за (так в подлиннике. – Т. Б.) замечание ответил выражением, которое переводчик не мог перевести в точности по-русски…»
Рапортуя временному генерал-губернатору об этом событии, помощник старшины «покорнейше просил устранить Чипчикова от должности сельского судьи и исключить из состава выборных представителей, как кляузника и подстрекателя».
Мера наказания, предложенная помощником старшины, показалась администрации слишком незначительной, и она, сообразуясь с принципами военного положения, объявленного на Кавказе, приказала жандармскому управлению «потребовать Чипчикова за караулом и заключить в тюрьму» до «надлежащего дознания».
Тифлисская судебная палата, где оказалось, в конечном счете, дело по обвинению А. Чипчикова, вынесла решение о привлечении его к ответственности. Несмотря на преклонный возраст обвиняемого (ко времени суда А. Чипчикову исполнилось 70 лет), назначили судебное разбирательство.
Анализ судебных документов позволяет сделать вывод, что Б. А. Шаханову пришлось много работать в качестве защитника А. Чипчикова. В первую очередь необходимо было изменить статью первоначального приговора (т. е. обвинительного заключения), а затем снять обвинение. Речь Шаханова на суде еще не найдена (суд состоялся 23 января 1916 г. в г. Пятигорске), но в делах Тифлисской судебной палаты сохранились документы, заполненные рукой самого Б. А. Шаханова. Прошения А. Чипчикова и его сына Сафарбия также составлены были Б. А Шахановым. Эти документы имели немаловажное значение при вынесении судом оправдательного решения.
Защита крестьянина А. Чипчикова – один эпизод из деятельности присяжного поверенного Б. А. Шаханова. Сам по себе этот факт заурядный, но он знаменателен тем, что характеризует его как человека большого личного мужества. Ведь защищая горца, оскорбившего «августейших особ», он шел на большой риск (тифлисская судебная палата в эти годы рассмотрела десятки дел, подобных делу Чипчикова, и по значительному большинству из них были приняты репрессивные меры). Но твердая убежденность Б. А. Шаханова в правоте крестьян, сочувствие обездоленным горцам сделали его заступником попавших в беду соплеменников. Об этом свидетельствует и статья «Еще переселение», в которой он страстно призывал понять нужды простых горцев: «…нелегко живется нашему туземцу. Борьба с суровой природой, отсутствие удобных дорог, медицинской помощи, школы, незнание государственного языка – вот условия, в которые он поставлен. Ежедневно приходится читать известия о возникновении комиссий для выяснения причин упадка благосостояния жителей то тех, то других углов Российской империи, газеты заполнены сочувственными статьями, посвященными не только русскому мужичку, но и чухнам, латышам, зырянам. Но много ли до сих пор занималась печать кавказским горцем? Какие известия, кроме требований строгих кар для обуздания «головорезов», помещаются в большей части печати по так называемому «туземному вопросу»? А как живется этому «головорезу», дурно ли, хорошо ли, что толкает его порой на преступление, чем облегчить его положение, – до этого им дела нет! «Лишь бы нас не трогали, а там живи как знаешь: хоть умирай с голоду, я пальцем не пошевельну!» И это рядом с толками о культуре, цивилизации, гуманности и любви к ближнему, рядом с бесчисленным множеством всякого рода принципов и идей».
В течение шести лет Басият Шаханов исполнял обязанности помощника присяжного поверенного, а в последний предреволюционный год – присяжного поверенного. По свидетельству коллеги, «блестяще образованный юрист, он (Шаханов.— Т. Б.) стал в ряды народной бедноты и смело боролся за нужды угнетенных и обиженных, вызывая тем к себе враждебное отношение…»
В течение нескольких лет (1910-1916) Басият Шаханов был юрисконсультом Большой и Малой Кабарды и Пяти горских обществ. В его обязанности входило как юридическое обеспечение различных сделок между жителями Кабарды, Балкарии, так и представление их интересов в областных и столичных учреждениях. Большую работу в качестве юрисконсульта Б. А. Шаханов проводил при проектировании и учреждении первых курортных заведений, устройстве общественного лесничества.
Необходимо отметить также его заслуги в деле преобразования Нальчикской горской школы в реальное училище. Начиная с 80-х гг. XIX в. неоднократно делались безуспешные попытки подобного преобразования. Лишь в 1911 г. при активном содействии Б. Шаханова состоялось открытие реального училища. До открытия училища в докладной записке, поданной начальнику Терской области, Б. Шаханов просил, чтобы из числа 50 стипендий, учрежденных в пансионе при Нальчикском реальном училище, часть «предоставить детям Кабардинского и Горского рода без различия сословий». Выступая на торжествах по случаю закладки здания для реального училища 13 июня 1911 г., Б. Шаханов отмечал благотворное значение добровольного присоединения Кабарды и Балкарии к России, прежде всего, в области культуры и просвещения.
Особенно знаменательным фактом юридической практики Б. Шаханова, видимо, следует считать его деятельность в период судебного процесса над участниками Черекского (именуемого иногда в литературе Карасуйско-Жанхотовским) восстания 1913 г. Во время восстания крестьяне – жители более 20 поселков Верхней Балкарии – захватили и срубили княжеский лес, снесли ограду вокруг сенокосных угодий, разрушили строения таубиев Жанхотовых.
Впервые тогда в горах Балкарии зазвучали революционные лозунги и сформулированы экономические требования. Балкарские крестьяне были снабжены символами революционной борьбы – красными флагами и значками. «…Были, помимо всего этого, в толпе и значки, красные флаги, как о том засвидетельствовал Эльбуздуко Жанхотов, который заметил у Шавая Итиева (стиль, собственные имена – как в документе. – Т. Б.) красный значок. Ниже подтвердили свидетели Итлуг Мокаев, показавший, что впереди шел Шавай Итиев, держа небольшой красный флаг, и Константин Желягин: «В толпе были два балкарца, имевшие в руках красные флажки», – сообщается в документах дознания, представленных владикавказским прокурором в Тифлисскую судебную палату.
В восстании приняли участие более 950 человек, т. е. практически все трудоспособное мужское население Верхней Балкарии, в основной своей массе беднейшие крестьяне.
После усмирения крестьян, Тифлисской судебной палатой был проведен судебный процесс над участниками восстания. Судебное разбирательство длилось более трех лет. Суд над восставшими состоялся в марте 1916 г. К суду были привлечены 70 наиболее активных участников восстания. Все они избрали в качестве адвоката помощника присяжного поверенного Владикавказского окружного суда Басията Абаевича Шаханова. Ему дважды пришлось защищать восставших, второй раз – после обжалования прокурором Владикавказского окружного суда Фалевичем решения суда об оправдании крестьян. Но и во второй раз защита прошла успешно.
Как было установлено по ходу следствия, крестьянские волнения еще до восстания имели не только экономический, но и политический характер. Восставшие требовали возврата общинных земель, незаконно захваченных таубиями Жанхотовыми. Все это усугубляло положение подсудимых, делало их защиту уязвимой по нескольким статьям Свода (собрание действовавшего законодательства царской России с 1835 г. вплоть до Великого Октября.— Т. Б.). По отзывам современников, защитительное слово Басията Шаханова прозвучало так ярко и убедительно, что владикавказская публика многие годы цитировала отрывки из его речи. К сожалению, этот важнейший документ пока не обнаружен в делах процесса. Можно предположить, что защита была аргументирована тяжелым экономическим положением балкарской бедноты. Судя по сохранившимся следственным и процессуальным документам, чтобы облегчить участь обвиняемых, Б. Шаханову необходимо было доказать, что восстание носило характер стихийного экономического бунта и не имело политической основы. В противном случае организаторов и активных участников восстания ожидало суровое наказание. Доверенные Жанхотовых и начальник округа С. Клишбиев старались доказать, что выступление готовилось заранее, и ему предшествовала определенная деятельность организаторов восстания.
Жизнь и деятельность Б. Шаханова в период между двух революций 1917 года и гражданской войны была достаточно сложной и не нашла в свое время объективного научного осмысления. Искренне приняв февральскую буржуазно-демократическую революцию 1917 года, он входил в органы Временного правительства Терской области. Был одним из инициаторов создания Союза объединенных горцев, избран председателем Первого съезда горцев Северного Кавказа и Дагестана.
Данный факт говорит о большом авторитете Б. Шаханова среди горской интеллигенции. В.-Г. Джабагиев, М. Дахадаев, А. Тахо-Годи, М. Хизроев, Г. Баев, Г. Цаголов, Т. Элдарханов, П. Тамбиев, Дж. Коркмасов, А. Даидбеков и многие другие прогрессивные деятели Северного Кавказа и Дагестана были в числе его друзей.
Самым значительным фактом политической биографии Б. Шаханова этого периода можно считать его роль в консолидации демократических сил Северного Кавказа и Дагестана на посту председателя исторического Первого съезда горцев Кавказа в мае 1917 года. Выступая на этом съезде, Б. Шаханов говорил:
“В России, несомненно, будет установлена республика, т.е. народоправство, с выборным парламентом и выборным и ответственным перед народом правительством во главе с выборным же президентом”. В этих словах выражены мечты многих его соратников об устройстве демократического государства, в котором и народы Кавказа должны “строить свою жизнь на началах полного самоуправления, самоопределения и автономии.
Деятельность Б. Шаханова как организатора и первого председателя Союза объединенных горцев Кавказа свидетельствует о незаурядном таланте политика. В тяжелейших условиях революционных потрясений он ни разу не отступил от своих позиций демократа и не расстался с идеей объединения всех народов Кавказа с новой Россией на федеративных началах «при самом широком самоопределении народов». Его идеи о таком государственном устройстве не раз находили поддержку в последующем, они не утратили актуальности и сегодня, когда существующее государственное устройство претерпевает кардинальные изменения.
В конце 1917 года Б. Шаханов по рекомендации Дагестанского социалистического блока был избран комиссаром Дагестана. В феврале-марте 1918 года он – участник 2 съезда народов Терека. Б. Шаханов входил в коллегию правозащиты при Нальчикском окружном совете.
О последних месяцах жизни Б. Шаханова в некрологе, напечатанном в газете «Вольная Кубань», говорится: «В последних числах февраля (1919 г.) в городе Екатеринодаре скончался от тифа крупный общественно-политический деятель, популярный среди горцев Терека, Дагестана и Кубани, присяжный поверенный, подполковник артиллерии в отставке Б. Шаханов. В лице его как человека, ставившего интересы общественные, народные выше личных, горцы понесли невозвратимую утрату… В момент составления кабинета (Кубанской Рады. – Т. Б.) горцы, уже ознакомившиеся с его работой в горской фракции, предлагают ему занять пост управляющего ведомством юстиции, но скромный труженик предпочитает должность правителя канцелярии Законодательной Рады».
Горская фракция Кубанской Рады организовала перевоз тела Басията Шаханова и похороны его на кладбище Вольного аула.
Тамара Биттирова,
д. ф. н., г. Нальчик.
