В этногенезе кумыков с древности участвовали тюркоязычные скифы и сарматы, ключевую же роль сыграли гунны и кипчаки

 

Кумыкский народ сформировался на сложносоставной  этнической основе. В его этногенезе участвовали многие тюркские племена, принадлежавшие в прошлом к различным этнокультурным средам и племенным союзам и обитавшие еще с древности на Северном Кавказе и на юге  нынешней России (тюркоязычные скифы и сарматы, хунны (гунны), куманы (команы), ранне-позднесредневековые  кипчаки-половцы.

Сегодня мы еще не можем сказать, что этническая история кипчакоязычных племен   Кавказа изучена в полной мере. В советской науке, опирающейся на достигнутый  на тот период уровень тюркознания, принято было считать, что кипчаки появились на Кавказе лишь в XI  в.,  и хронологический этот рубеж рядом  исследователей брался  за начальный (стартовый) рубеж этногенеза кумыков и других тюркских народов Северного Кавказа. При этом сведения более ранних источников, не укладывающиеся в официально принятую концепцию, просто игнорировались или замалчивались.

Накопленные за последние десятилетия сведения и знания позволяют отодвинуть хронологические рамки тюркского (огузско-кипчакского) этногенеза кумыков к последним векам до нашей  и первым векам н. э. Тем самым получает более прочную основу исследование этнической исто­рии средневековых тюркских народностей, ставших непосредственными предками нынешних тюркоязычных наций, в т.ч. и кумыков.

Можно считать, что кипчаки известны древ­ним китайским источникам под именем кангюй (канглы) в III в. до н. э. как одно из гуннских племен, распростра­нившихся в эпоху Огуз Хана Мете (Модэ)-кагана (220-174 гг. до н. э. китайских источников)1 на запад до северо-восточной оконечности Каспийского моря, до Яика (Урала) и Волги, а по сведениям «Огуз-наме», и до Каспийских ворот (Дербент) и Крыма ранее 226 года до н. э. Считается также, что именно Мете-каган (Огуз Хан)  во время своего похода на Кавказ в 177 г. до н. э. оставил кипчаков (кумыков) для охраны и управления землями севернее Каспийских географических ворот в Индыр-Таргу, которые уже у Плиния (79 г. н. э.) известны  как «Ворота куман», т.е. кипчаков [Togan Z. Volkerschaften das Chazarenreich.d.KCsA, 111 s.65-66, 76]. Аналогичные сведения встречаются  и в варианте «Огуз-наме», составленном Муслихитдином Лари (1566 г.) и использованном позже Мюнеджимбаши. Этих кипчаков мы называем условно «первокипчаками» (протокипчаками), а кипчаков (половцев) XI и последующих веков, упоминаемых на Кавказе, – «поздними кипчаками».

Сведения эти, на наш взгляд, находят подтверждение и в латинских источниках. Так, Плинием Старшим уже в 23-79 гг. н. э. на Северном Кавказе и в Приморском Дагестане Каспийский проход упоминается как «Ворота куманов», а страна их – как Кумания.  Это же название ученые находят и  в более древних источниках. Еще в клинописных источниках встречаются названия ряда стран, которые, по-видимому, образованы от соответствующих этнонимов.  Это – Кумману, Куммани (Qumani, Куммухи (Kum-mu-hi Ku=mu-ha-a-a), которые соответственно могут быть сравнимы с поздними этническими названиями коман (тюркское племя), кумук (тюркское племя) [73, с.51]. В пользу такой гипотезы работают и новейшие исследования турецких историков, отождествляющих  вышеуказанных куммухов с тюрками-кумуками (876 г. до н. э.).

Хотя Плиний и называет куман  «скифским» племенем, но что это племя было тюркской принадлежности, доказывает тот факт, что несколько позже  в сирийских источниках те же ворота называются «Ворота тюрков».Тем более,  что ни скифы, ни сарматы, как уже установлено,  «не представляли этнически единого массива»: скифы и сарматы состояли из различных племен,  в том числе тюркоязычных – камов или камаков, оранов и басилов. В этом контексте далеко не случайно то, что в отечественной и зарубежной историко-этнологической литературе камаков принято отождествлять с кумыками и считать последних их прямыми потомками. Таким образом, можно видеть, что первооснову раннефеодальной кумыкской народности, складывавшейся  во II –IX вв., составили местные, издавна (со II вв. до н. э.) обитавшие на Северном Кавказе и в Дагестане преимущественно тюркоязычные скифо-сарматские и  гуннские  племена, упоминаемые Дионисием «между скифами и каспиями», и прежде всего племена кам, или камак, оран, упоминаемые Плинием. Главным этнообразовательным  материалом являлись гунны, основная масса которых, как свидетельствуют источники, обитала на Северном Кавказе (южнее Дона) уже во времена Птолемея, т.е. во второй половине II в. Они впервые упоминаются в двух источниках II века н.э.: в стихотворном описании ойкумены Дионисия Периегета и «Географическом руководстве» Клавдия Птоломея. Признавая сообщения Дионисия о гуннах  достоверным свидетельством для II в. н. э., Н.Я. Мерперт, В. Л. Гукасян локализуют их на берегах Каспийского моря между скифами и каспиями в соседстве с албанами. Показательно то, что с 305 г. Северо-Восточный Кавказ в армянских источниках именуется Хонистаном — Гуннией («Страной гуннов») [34, с.36]. Среди гуннских племен на Северном Кавказе уже в тот период были акатиры (акациры, хазары), принадлежавшие к их авангардной части. Как правильно указывал один из первых исследователей-антропологов кумыков И. Пантюхов, здесь на Тарковской (Кумыкской) равнине, в Тарках, «еще в доисторические времена осели, установили свой базис «те первые группы, которые положили начало кумыкской народности». Известный  археолог Г.Ф. Смирнов  также считает население Кумыкской рав­нины (земли) VIII–X вв. ближайшими предками нынешних обитателей страны – кумыков.

Кумыкский (кипчакский) этноним (коман, куман),  по мнению большинства ученых, отложился и в названии реки Кубань на Кавказе. Об этом свидетельствуют и сведения армянских источников, в которых гидроним  Кубань стал известен еще  с VII в. под названием Куфис (от купи/куфи), в котором отложилось название «купи-болкар» — кубанских булгар с VII в.

Касаясь вопроса о  происхождении этих древних субстратных названий, отметим, что в основе их лежит корень гун/гум/кум/хун, от которого образовано самоназвание как азиатских хуннов, так и европейских гуннов [9]. Заключая данный тезис, следует подчеркнуть, что исконным эквивалентом самоназвания гуннов, встречающегося в восточных и западноевропейских источниках, названий хун, кун, гунн, ун в тюркской речи, вероятнее всего, были бы хунук, гуннуг, гумук, кумук, образованные с использованием аффикса собирательности – ук.

Уже в V в. армянские и грузинские авторы упоминают о «земле кангаров» (кангюй, канглы) на «Кангарских горах» на Кавказе. В VI в., как пишет си­рийский автор Map Аба I, в 542 г. сасанидские войска Хосрова I Ануширвана (531-579) сражаются с гуннами-кангарами, в более позднее время называемыми кипчаками. Историк Н.В. Пигулевская отмечает, что са­санидские войска вели «войну с кангарами (кангарае), одним из гуннских племен» [57, c. 27]. Сирийский автор Захарий Ритор дает такой список этих родственных племен: «аунгур (гуннуг-ундур), аугар, савир, бургар, кутрагар, авр, хазар, дирмар, сиригу, баграсик, кулас, абдел и эфталит».  Историк С. Плетнева считает все эти племена и этнообразования племенами, входившими в гуннский союз и в V веке в империю Атиллы. Наиболее часто упоминаемыми, а стало быть, и наиболее сильными и активными в этот период были гуннуг-ундуры, особенно активизировавшиеся во второй половине V века в царствование царя Херана (Ирнека). Важно отметить, что период этот во всех отношениях был рубежным в этногенетических процессах в Северо-Западном Прикаспии. К этому времени, т. е. к V в., завершился один из самых важных этапов в этногенезе кумыков. Весь предшествующий период шел процес этнообразования и этнической концентрации, скажем так, протокумыкских племен. С образованием же здесь «Царства гуннов» (в арм. источниках «Хонистан») Ирнека происходит этническая стабилизация предков кумыков, и за ними прочно закрепляется устойчивый этноним ‑ гуннуг-ундур со значением «племя», «народ» гуннуг, т. е. кумук. Можно весьма определенно сказать, что современные кумыки являются потомками гуннов Ирнека, пронесшими через тысячелетие исконное их самоназвание, их  этническое имя.

Ибн аль-Асир указывает на кипчаков, вторгшихся вместе с хазарами в Армению в 723 г. По данным ученых, уже в IV-VI вв. кипчаки обитали не только в Дагестане и в целом на Северном Кавказе, но и проникали и расселялись в Азербайджане. Считается, что заселение Азербай­джана кипчаками шло через Дагестан, через Дербент. Примечательно, что  уже в IX-Х вв. гуннский (тюркский) этноним кумук впервые упоминается в арабских географических  источниках, и прежде всего у Масуди, Ибн Русте в форме «гумик».  Наличие кумыкского (кипчакского) этнонима в описаниях арабских авторов в IX-Х вв. свидетельствует, с нашей точки зрения, о том, что уже в Х в. первоначальная форма гуннского (кумукского) этнонима хунук (гунук) претерпела определенную стадиальную эволюцию и стала употребляться в форме гумук (кумук). Подкрепляет наш этот тезис и анализ прототюркских этимонов (главным образом географических названий и племенных имен гумик, авар, савир и др.) и титулов в средневековых источниках византийского, арабо-иранского, армянского, сирийского и грузинского происхождения, проведенный американским тюркологом О. Прицаком. Ученый относит Gumiq к той же группе народов, что и савиры, хазары, авары. Таким образом, мы видим, что кипчакский (тюркский) термин гумук/гумик/кумук уже в Х в. использовался и как название народа (этноним) и образованное от него название государства (этнополитоним) и название страны (этнохороним). В этой связи отметим, что известный советский, российский тюрколог А. Н.  Кононов считал, что «этноним «куман», «кыпчак», «кумык»  генетически родственных племенных образований восходит к одному корню (куб) и представляет собой различные формы фонетико-морфологического развития этого корня – уменьшительно-ласкательные формы + показатель собирательности. C его точкой зрения можно согласиться, но не полностью. Более предпочтительной и наиболее убедительной представляется точка зрения, данная венгерским тюркологом Ю. Неметом. Это гипотеза о происхождении названия гуннов – хун/гун/кун – из тюркского кун, монг. kun~hun~kumun  «человек, люди».

Накопленный на сегодняшний день лингвистический материал позволяет  нам  сделать следующие  выводы: как минимум начиная с IV в. среди гуннов, а впоследствии и среди племен савиро-хазарского союза были представ­лены тюркские племена с языками кипчакского типа. Установлено также, что языки хазарского союза в диалектном отношении еще в V в. подразделялись по меньшей мере на дж/ч-диалекты и й-диалекты.  То есть в них фактически прослеживаются явные признаки кипчакизмов и огузизмов. В свете приведенных фактов становится ясным, что, возможно, некоторая часть  гуннов-акациров (хазары), гуннов-кангаров (гуннуг-ундуры) была носителем языка кипчакского типа и играла решающую роль в форми­ровании кумыкского этноса и языка. Об этом свидетельствует солидный  пласт булгаризмов, выявленных нашими учеными в последние годы в кумыкском и некоторых других  горских языках Дагестана. Это дает основание  ученым полагать, что формирование кумыкского народа и его языка как кипчакского связано не с XII в. н. э., как полагают, а со II-IV вв. н. э., когда в составе гунно-булгарских племен Дагестана источники впервые упоминают и древние  племена с языками кипчакского типа.

Но в любом случае важно, что кумыкский язык кипчакского типа, скорее всего, уже существовал в «Царстве гуннов» (Гуннугундрии) задолго до XI в. Этот язык вместе с тем нес в себе и чисто огузские черты, ибо, как пра­вильно отмечает Н. З. Гаджиева, «народы, пришед­шие, например, в район современного Азербайджана (а они пришли туда из Кавказской Гуннии. – К.А.), уже на самых ранних этапах являлись носителями языков, содержащих огузизмы и кипчакизмы». «Эпохе чистых огузских и кипчакских языков предшествовало со­стояние с более смешанными чертами», «огузские и кипчакские диалектные черты были во всех тюркских языках».  В этой связи невозможно не поражаться прозорливости первого кумыкского  этнографа Д.-М. Шейх-Али (перв. пол. XIX в.), рассматривавшего кипчаков «ядром хазар, из которого составилась их империя»,  и «основою всем другим (тюркским. – К.А.) народам». Ныне уже можно считать, что среди булгар, основу которых составляли гуннуг-ундуры, очевидно, находились носители языка кипчакского типа.

Этногенетические процессы здесь, очевидно, разворачивались следующим образом. В самом начале V века в степной полосе Восточного Предкавказья завершился процесс первого крупного объединения гуннских племен, в состав которого, по сведениям Захария Ритора,  входили 13 тюркских племен. Их ядро составляли гуннуг-ундуры (гунны), которых Маркварт справедливо называет «царской ордой», связанной с гуннами Аттилы. Поэтому их этническое имя перенеслось на весь этот племенной союз. К их числу следует отнести булгарские племена Берсилии (родина хазар) – берсил и хазар, которые продолжали обитать в степях Восточного Предкавказья.

С этого времени обширный район северо-западной части прикаспийских степей от низовий Волги на севере до Аланских ворот (Дарьял) на юге-западе и Чора (Дербента) на юге-востоке стал известен как Гуннуг-ундрия, что значительно расширило понятие «Страны гуннов» в сведениях армянской историографии до V в.

Расселение гуннских племен здесь было следующим: «… в низовьях Волги и северо-западной части нынешних калмыкских степей (возможно, до р. Кумы) располагались кочевья сарагур; южнее,  в степях Северного Дагестана (Берсилии) – места обитания огур и в бассейне Терека и Сулака и далее , на юг и юго-запад – земли гуннуг-ундуров (кумыков).

После смерти Аттилы в середине V века Гуннская империя распалась. Некоторая часть гуннов во второй половине V в. во главе с младшим сыном Аттилы Ирнеком вернулась в Приазовье и на Кавказ, где, смешавшись с огурами, образовала новый племенной союз, известный под именем булгар, и новую империю. Среди этих гуннов, по мнению А. Бернштамма, выделились две этнические группы: гунны-кидариты и гунны-акатиры (акациры), последние из которых были предками хазар, сарагуров, огуров и гуннуг-ундуров.

Племена гунно-акатирского союза, возглавленного младшим сыном Аттилы Ирнеком, сыграли определяющую роль в этногенезе и этнополитических процессах раннего средневековья на юге современной Росиии и на Северном Кавказе. Об этом можно судить по известиям армянского историка Егише, сообщающего о «царстве  гуннов» («Хонистан») за Каспийскими воротами и царе гуннуг-ундуров Херане, имя которого поразительным образом совпадает с именем младшего сына Аттилы Ирнека [35, с. 121].  В связи с именем этого царя гуннов уместно здесь указать, что имя младшего сына Ат­тилы Ирнека засвидетельствовано в источниках в различных транскрипциях и написаниях (Эрнах у Приска; Хернак у Иор­дана; Эрнак в венгерских источниках; Ирник у дунайских бул­гар, очевидно, Херан у Егише). По Ю. Немету, исконно гуннским (тюркским) является вариант Ирнек/Эрнек. Имя образовано с помощью корневого эр/ир «муж», «мужчина», «воин», «герои» и суффикса – ник, нек/лик, лек [81, s.192]. По сообщению Егише, царство Херана (Гуннуг-ундурия, Хонистан) занимало территорию между Каспийскими и Аланскими воротами. В рамках этого государственного образования был запущен, образно говоря, часовой механизм этнообразования и полити­ческого объединенния гуннов Северо-Западного Прикаспия и Предкавказья в рамках единого государства, происходило интенсивное слияние всех степных груп­пировок в единый протокумыкский, т.е. гуннуг-ундурский этнос.

Период существования Кавказской Гуннии был наиболее эффективным в плане кумыкского этноге­неза. «Здесь гунны, тюрки по языку, как правильно заметил А.В. Гадло, выступают в качестве катализа­тора, способствующего консолидации. Они составля­ют господствующую группу, но она неоднородна. Ее формирование, насколько позволяют судить источни­ки, шло в течение длительного времени и включало помимо тюркского также иранский этнический ком­понент и, видимо, местный, представленный горской аристократией».

Этногенетический процесс здесь по существу шел через консолидацию близких по языку (и диалектам) и культуре тюркских (гунно-булгарских) племен вокруг племенной общности гуннуг-ундуров (кумыков) и образование тюркоязычной народности со своим единым общеразговорным языком и путем естественной ассими­ляции части ираноязычных и кавказоязычных племен тюркоязычными племенами в силу их господствующе­го здесь положения в течение относительно длительного исторического периода: с первых веков нашей эры до VII–IX вв.

Господствующим языком для всех племен, соста­вивших этническую основу кумыков, был «гуннский» язык (с племенными диалектами), на котором была создана и развивалась руническая письменность («гуннское тюркское письмо») и на который, как из­вестно, еще в начале VI в. было переведено христиан­ское Писание. Тюркизмы, сохранившиеся в «Истории албан», письменном памятнике VI – начала VIII вв., зафиксированные в других закавказских письменных источниках  IV-XI вв., позволили ученым в новейших исследованиях показать, что языки савиро-хазарского союза (т.е. языки гуннуг-ундуров, савир, хазар), пред­ставленные на северо-восточном Кавказе и в север­ной зоне Азербайджана, были кипчакского типа.

Следует сказать и о решающей исторической роли Хазарии, в течение трех веков игравшей этнически стабилизи­рующую роль и не допускавшей прорыва новых орд из-за Волги в Европу. Сами хазары в VI–IX вв. расселились по всей огромной империи и утратили монолитную территорию, отчего после крушения Хазарии в X-XI вв. этнических хазар почти не осталось. Они сохранялись в устье Волги (Саксин), в Крыму (Газария) и на Северном Кавказе (Джиндан, Кумыкия) до XIII в.

Первопрестоль­ная хазар Семендер также возникла на месте «гунн­ского города Таргу» на Кумыкской равнине. Заметим, что  армянский летописец VIII в., автор «Истории халифов», название этого города гуннов (булгар, хазар), впоследствии ставшего столицей могущественных хазар, а затем – грозных кумыкских шаухалов (шамхалов),  зафиксировал именно в той фонетической форме, в какой его произносят и современные кипчакские тюрки – кумыки [Лавров Л.И. Тарки до XVIII в. // Ученые записки ИИЯЛ. Т.4. Махачкала. 1958. С. 119]. Следовательно, можем заключить, что раннесредневековые предки кумыков говорили на том же языке, на каком говорят и современные кумыки. А сам этот древний топоним отложился не только у кумыков, но и у других современных тюркских народов, в т.ч. и у казахов. Так один из героев казахских эпических сказаний носит имя Ер-Таргын, оно встречается и в сказаниях  кумыков  в имени их фольклорного героя-богатыря в форме Эр-Таргу [Таргу-наме. Лексикон. Предисловие, сост., биографические справки, комментарии К. М. Алиев. Махачкала. 200. С. 267-268].  Родиной казахского богатыря Ер-Таргына, как следует из сказания, является Кубань на Кавказе. Отец его Естерек обитает «в богатой травами и водою долине Киян (ср. с Гюен, названием одного из кумыкских племен. – К.А.) к северу от горной гряды Казылык» (Кавказ. – К.А.). «Таргын откочевал к горам Казылык, к месту, называемому Темир-Какпа – Железные ворота»…», — говорится в казахском сказании [См.: Богатырские предания. Алматы. 1986. С. 268].

Хазарский каганат и хазары сыграли в этногене­зе кумыков ключевую, принципиально важную роль. Как правильно указывает один из первых професси­ональных этнических историков кумыков Абдулла Тамай, «период хазарского владычества на Кумук-Тюзе (Кумыкской равнине), когда последние служили ядром каганата, имел, несомненно, важное значение в этно­генезе кумыкской народности». «Не будь хазар, труд­но себе представить, отмечают ученые, … как бы завершилось формирование современных народов этой страны, в том числе кумыков, проис­хождение которых целиком связано с тюркским ми­ром Северо-Западного Прикаспия». Ещё солидный еврейский историк Ю. Бруцкус писал: «Остатки некогда могущественного хазарского наро­да сохранились доныне на Кавказе под названием ку­мыков и болкар, далее в степях южной Волги и Дона среди ногайцев и, наконец, в Крыму, где они вместе с половцами вошли в крымско-татарскую народность…».

После крушения Хазарского каганата (сильно ослабленного уже к 40-м годам X в. внутренними сму­тами и набегами сопредельных племен), последо­вавшего за походами русов (965), огузов (968-969) и шедадидов (1030), остатки хазаро-кумыкского населения со­хранялись еще довольно долго (до XIV в.).  Когда-то единая и могущественная Хазарская империя фактически рас­палась на три образования: Крымскую, Итильскую и Кавказскую Хазарию.

Кавказская Хазария (Гунния) с X в. известна как Семендерское царство (Джиндан). Следует отметить, что после походов русов, огузов и шедадидов правитель кумыков, хазар окончатель­но принял ислам (до этого один раз каган принимал ислам в 737 г.). По мнению А.И. Новосельцева, Хазарское государство окончательно было ликвидировано в 50-60-е годы XI в.  В результате в Нижнем Поволжье закрепились Волжская Булгария и Саксин, просуще­ствовавшие до монгольского завоевания в XIII в., а на Восточном Кавказе – Семендерское царство (Джин­дан), населенное кумыками, которых упоминают и Масуди (X в.), и Аль-Истахри (первая половина X в.). Последний, описывая Дербент как портовый город на Хазарском море, отмечает среди народов, стекающих­ся к нему, наряду с хазарами, кайланами и «гумик с севера» [41, с. 15], которых ученые-тюркологи (О. Прицак и др.) совершенно справедливо относят к той же группе на­родов, что и савиры, хазары, авары, т. е. к тюркам, уже в то время (V-IX вв.) игравших на Северном Кавказе ведущую роль.

Формирование Джиндана как самостоятельного го­сударственного образования кумыков произошло лишь после 40-х годов X в. Этнический процесс имел здесь особую интенсив­ность и конкретную направленность — шел процесс формирования раннефеодальной кумыкской народ­ности со своим единым языком, культурой и терри­торией. Особенно интенсивно этническая интеграция древнекумыкских племен в раннефеодальную народ­ность шла вокруг городов (Варачан (тюрк. Бороган), Семендер, Таргу, Эндирей, Балх, Маджары), где в новых условиях преж­ние племенные различия теряли значение.

В начале XII в. на границах Кавказской Гуннии (Джиндана) усиливается значение половцев — куман. Однако особо следует отметить, что кипчаки не были здесь новым элементом. Их авангард имелся здесь еще в IX в. среди хазар, и они участвовали в их походах на Закавказье [16, с. 35]. Новая волна этих тюрок, т.е. сари-кип­чаков («желтых кипчаков»), очевидно, проникла в Кав­казскую Хазарию (Гуннию) и в XI в. Аль-Гарнати в 1131 и 1153 гг. упоминает здесь и на Кавказе гузов, хазар, болгар, сувар и мусульман-кумыков. Еще в 70-х годах XII в. «хазары», или «дербентские хазары», упомина­ются в грузинской летописи и в сочинении ширванского поэта Хакани. Сообщается, что они предприняли набег на Ширван. По справедливому мнению М.И. Ар­тамонова, эти «хазары» могли быть «ближайшими се­верными соседями и союзниками» дербентского кня­жества [10, с. 446]. «Грузинская летопись «Картлис Цховреба», упоминающая в начале XII в. дербентских кипчаков, подвластных правителю Дербента, могла иметь в виду тех же самых хазар или кумыков (гумиков), которые в это время уже смешивались с половцами и «покрыва­лись общим с ними наименованием» [Там же]. Заметим, что кумыкские карачи-беки (владетели своих уделов), происходившие, по их родословным преданиям, «от старейших тюрко-татарских  аристократических родов», еще в XIX в. считали себя «потомками хазаро-кипчакской знати, за несколько веков ранее до появления в Дагестане арабов, заселившими владение Тарковское» [ЦГА РД. Ф.126. Оп.2. Д.72-а. С.131; Акбиев А. М-ла. 1998. С. 71; Алиев К.М. Кумыки с древнейших времен до наших дней. Хронограф. М-ла. 2014, с.12].

Существенное значение имело в истории обра­зования кумыкской народности новое «проник­новение» на Кумыкскую плоскость кочевнических са­ри-кипчаков. Усиление («возвышение») здесь в XII в. сари-кипчаков не имело для кумыков каких-то этни­ческих последствий, ибо они были родственным им по языку и культуре этносом. Кумыки к тому моменту находились на стадии уже сложившейся раннефео­дальной народности. Сари-кипчаки «под влиянием оседлой земледельческой культуры кумыков (гуннов) вступили на путь постепенного перехода к оседлости и земледелию, внеся, таким образом, новое послед­нее существенно важное слагаемое в население страны, и завершили происходивший здесь издревле про­цесс этнической консолидации» [64,  c. 92].

От хазаро-кумыкского компонента сари-кипчаки (половцы) отличались, видимо, меньшей консолидированностью и кочевым образом жизни, широкой рас­сеянностью. Несмотря на то, что половцы состояли из многих племен (в их состав входили 16 подразделе­ний), внутри них уже существовали какие-то группы, этногенетические линии которых восходили к докипчакским тюркам. К таковым могли относиться подчи­нившиеся им хазары, канглы (кангары), куны и посе­ленные сельджукскими султанами Алп Арсланом и Мелик-шахом во второй половине XI в. другие тюрк­ские племена.

В  первой  половине  XIII в.  кумыки  упоминаются среди покоренных монголами народов под своим соб­ственным этнонимом «кумук» наряду с теми же куманами, канглы, булгарами, хазарами, аланами (Плано Карпини), хотя, конечно, этнический состав их к тому времени еще более усложнился, чем прежде, вклю­чив, видимо, кипчаков-канглы хорезм-шаха [84, s. 433] и выше­упомянутых «дербентских кипчаков», среди которых, по всей вероятности, находились бурчевичи, бойнаки, канглы, тарголове и др.

Как справедливо указывал венгерский тюрколог А. Вамбери, «Прикаспийская низменность была этни­ческой границей тюрок с Ираном. К моменту вторже­ния монголо-татар на Кавказ здесь уже образовались две народности: кумыки и азербайджанцы».

Таким образом, к концу раннесредневекового пери­ода основные наиболее крупные тюркские этнические группы уже были территориально достаточно четко очерчены: хазарско-кумыкская, хазарско-булгарская группы, кипчаки, огузы и др.

Основной вывод наш таков: одну из ключевых ролей в этнообразовательных процессах II – XV вв., связанных с  зарождением и формированием средневековой кумыкской народности,  сыграли  гуннские племена Северного Кавказа (гунны, акациры (хазары), гуннуг-ундуры (булгары), среди которых  имелись носители как с языками кипчакского, так и огузского  типов.  В силу этого кумыкский язык несет в своей основе как общие исторически отложившиеся булгарские, хазарские, главным образом, как кипчакские, так и огузские черты, c явным преобладанием, естественно, признаков первого типа. Окончательное завершение процесс кумыкского этногенеза получил в период владычества   Золотой Орды и ее распада. Значительная часть позднесредневековых  булгар, хазар и кипчаков (половцев) Северного Кавказа, уцелевших после нашествия Тимура,  вошла в состав кумыкского, карачаево-балкарского, крымско-татарского, ногайского   и других народов, в родоплеменных делениях которых в прошлом имелось немало кипчакских  этнонимов.  Здесь также  отложилась масса хазаро-кипчакских этнотопонимов (Анжи, Аксай, Аргун, Бойнак, Борган,  Джулат, Капкай, Капчыгай, Кумук, Мажар,  Манас, Оксунгур,  Сююнч-кала, Сююнч-сув (оба эти топонима от имени хана «дербентских кипчаков», т.е. Северо-Кавказской Кумании – Сююнча), Таргу Чергес и др.).  Период Золотой Орды следует считать ключевым этапом.

Отсюда  также полагаем, что изучение кумыкского (гуннского) этноса  Кавказа представляет интерес не только в связи с исследованиями этногенеза и этнической истории самого кумыкского народа, но и с точки зрения проблемы взаимоотношений и этногенетических  связей ряда близкородственных  по языку и происхождению  народов, в том числе и наших сородичей и соплеменников – казахов.

 

* Сокращенный газетный вариант моего научного доклада «О роли кипчакского компонента в этногенезе кумыков», сделанного на международной конференции по средневековой истории Дешт-и-Кипчака в Астане  (Казахстан) в сентябре 2017 г.

 

Камиль АЛИЕВ.

1См.: Берштамм А.Н. Историческая правда о легенде об Огуз-кагане //  Советская этнография.№ 6.С.33; Nurkye Disindaki Turk Edebiyatlar antolojisi. Ankara.1996.s.24 Ogel B. Turk mitolojisi. C.1.Ankara.1993.s.181-182