«Передо мной открылось
Каспийское море… Оно имело цвет синего яхонта»
(Окончание. Начало в предыдущих номерах)
В Буйнаке мы нашли свои экипажи и слугу князя. Я сел с Багратионом в его тарантас; Муане и Калино поместились в моем. В пять минут лошади были запряжены, и мы поехали. В двухстах шагах от аула мы подняли целую стаю куропаток, которая снова приземлилась шагах в пятидесяти от нас. Мы стали их преследовать. Я убил одну. Стая взметнулась ввысь и скрылась. Я следовал за ними. Взобравшись на вершину холма, я забыл куропаток: предо мной открылось Каспийское море. Оно имело цвет синего яхонта. Ни одной рябинки не было на его поверхности. Море было пустынно, как степь, выглядевшая его продолжением…
Так смотрится гора Избир-тау (Избербаш) ныне со смотровой площадки у вьезда в город Избербаш
От К.А.
Но давайте, дорогой читатель, на несколько минут отвлечемся от текста А. Дюма и зададимся вопросом: а с вершины какого именно холма на пути своего следования писатель мог своим очарованным оком враз охватить эту невообразимую красоту Каспийского моря? Отметим, что по пути их следования из Буйнака в Кайыкент была лишь одна вершина (в оригинале – «sommet de la colline»), господствовавшая над всей округой, приморской равниной – кумыки издревле называют ее Избир-тау (Избербаш). А. Дюма этого, конечно, не знал и, «взобравшись на вершину холма», не смог отвести пытливого взгляда своего с картины Каспийского моря и равнины (степи), которая , как пишет писатель, выглядела его продолжением…
Приходится лишь сожалеть, однако, что писатель миновал старинную столицу шаухалов – Таргу (Тарки) и с вершины Тарки-тау (Бёнгю тау – вечной горы кумыкских сказаний) не смог обозреть панораму моря и прилегающей равнины, где когда-то высились минареты Анжикалы, Семендера («второго Дербента»), древней столицы грозных хазарских каганов, а впоследствии и могущественных шаухалов Тарковских. За А. Дюма и гораздо раньше него это сделал казанский тюрколог И.Н Березин, совершивший свое путешествие в наши края в 1842-1845 гг. Наш любознательный читатель может ознакомиться с его книгой «Путешествие по Дагестану и Закавказью» (Казань. 1850 г.)
Ничего не казалось мне более величественным и печальным, как это море Иркании, как называли его древние, море почти мифическое до Геродота, море, пространство и границы которого первым обозначил Геродот и которое сейчас не намного стало известнее, чем раньше. Таинственное море, принимающее в себя все реки севера, запада и юга, с востока получает только песок, поглощает все, не отвергая ничего, и имеет такое течение, что никто не знает, каким подземным путем уходит его вода. Когда-нибудь море, которое мало-помалу засоряется, превратится наконец в большое песчаное озеро или по крайней мере в одно из тех соленых болот, какие мы встретили в киргизских и ногайских степях. По положению дороги понятно, что мы не потеряем его из виду до самого Дербента. Мы спустились с холма, опять сели в тарантас, пронеслись по этой гористой местности и очутились снова в степи.
Нашей целью – на этот раз – был Кайыкент (в тексте — Каракент]. Мы прибыли туда около четырех часов пополудни, достали из тарантаса провизию и пообедали. В дороге, особенно в таких путешествиях, обед – преважное занятие… Покрытый туманом аул Кайыкент, первый план которого был ярко освещен, между тем, как другие планы отражались то в розовом, то в фиолетовом цветах и, наконец, терялись в синеватой дали, представлял столь восхитительную картину, что Муане не только срисовал ее карандашом, но даже употребил в дело акварель (!). У нас было свободное время; Дербент был всего лишь в пятидесяти верстах, и мы надеялись, если не случится непредвиденное происшествие, приехать туда в течение дня…
От К.А.
Завершая данный раздел путешествия во времени и по следам французского писателя, хотел бы обратить внимание современных читателей на один немаловажный, но ложный факт, приписываемый некоторыми паранаучными публицистами А. Дюма. Дело в том, что А. Дюма был чрезвычайно зорким путешественником, замечавшим и описывавшим любую природную достопримечательность местности. Он вместе с князем И. Багратионом совершил путь от Темир-Хан-Шуры до Карабудахкента, от Карабудахкента и Буйнака до Кайыкента и до Дербента, но ни единого слова не вымолвил о горе Избир-тау (Избербаш) и о её очертаниях, внешне будь- то бы напоминавших профиль поэта А. Пушкина. Он при всей своей чрезвычайной наблюдательности такого и не заметил бы, ибо дорога после Уллу-Бойнака, который А. Дюма со своими спутниками посетил, в те времена проходила не под горой Избир-тау (как сейчас), а над ней, где до петровского похода располагались кумыкские аулы Большой и Малый Избар, а в конце XIX века это название носили кутаны Большой и Малый Избар, принадлежащие владетельным сыновьям Шахвали-бека Тарковского, братьям Зубаир-беку и Укаил-беку Тарковским (ЦГА РД. Ф.21.Оп.5.Д.27, 37). И вообще надо иметь в виду, что до появления нынешних шоссейных дорог в Дагестане старые дороги в XIX веке тянулись из одного населенного пункта в другой и таким образом соединяли их в одну дорожную сеть.
«Я напишу об этом целую книгу»
Александр Дюма никогда не был в Тарках, но был проездом в Бойнаке, подъезжая к Дербенту или в самом Дербенте, он вдруг заговорил о судьбе супруги генерал-адъютанта, валия Дагестанского, князя Абу-Муслим-Хана Тарковского – Солтанат-бике Тарковской (урожденной Мехтулинской, дочери Султан-Ахмед-хана Мехтулинского, хана Аварского) и ее возлюбленного Аммалата-Бека Тарковского (Буйнакского). Хотя далеко не факт, что ее могила могла быть на кладбище в Дербенте или же под Дербентом. Скорее всего, ее могилу следует искать в Тарках на Капир-Кумукском кладбище, где имеется могила Абу-Муслим-хана Тарковского, ее могилы мы не обнаружили. О ее незавидной судьбе рассказал ему его дагестанский собеседник-гид, князь Багратион (см. ниже). Писатель, потрясенный всем услышанным и героической, но и трагической жизнью, обещал написать «целую книгу», сделав их героями своего нового произведения. И обещание свое по возвращении на родину он выполнил. Так великий писатель, симпатизировавший русским декабристам и борьбе горцев за свою свободу и независимость, навсегда породнился с Кавказом, с кумыками. Французы зачитывались его книгами путешествий «Кавказ» и «Султанетта».
Но вернемся к повествованию самого Дюма
… Среди этого леса надгробных камней Багратион (русский офицер, командир Дагестанского конного полка. — К.А.) выделил небольшой памятник, легкомысленно окрашенный розовой и зеленой краской.
– Вот могила Султанетты, – сказал .
– Я стыжусь своего невежества, – отвечал я, – но кто она – Султанетта?
– Любовница или жена – как вам угодно – шамхала Тарковского. Помните этот дом на вершине скалы?
– Как не помнить.
И Муане также не забыл его, не правда ли, Муане?
– Что? – донесся голос Муане с другой повозки.
– Ничего. И я обратился к Багратиону.
– Вы сказали, князь, что существует некое предание?
– Даже лучше, целая история – вам расскажут ее в Дербенте. Это происшествие самое романтическое.
– Хорошо, я напишу об этом целую книгу.
– Вы напишете четыре, шесть, восемь книг – сколько пожелаете. Но неужели вы думаете, что парижских читателей заинтересует любовь аварской ханши и татарского бека, хотя, впрочем, он и потомок персидских халифов?
– Почему бы и нет? Сердце – везде сердце – во всех частях света.
– Да, но страсти проявляются по-разному. Не надо судить всех жителей Азии по Оросману, который не хотел, чтобы Нерестан [персонажи трагедии Вольтера «Заира»] превзошел его в щедрости. Аммалат-бек – любовник Султанетты, убивший полковника Верховского, который спас его от виселицы, – вряд ли все это будет понято графинями Сен-Жерменского предместья, банкирами Монбланской улицы и княгинями улицы Бреда [один из районов старого Парижа]. – Это будет ново, любезный князь, и на это я надеюсь.
Кто был кто
Умалат-бек Тарковский (в русских источниках известен также как Аммалат-бек) – кумыкский военно-политический деятель времен Кавказской войны. Умалат-бек происходил из рода кумыкских правителей Тарковских, был сыном вице-шамхала (крым-шавхала), претендента на тарковский трон Шабаза Тарковского. Умалат-бек был зятем Мехти-шамхала Тарковского, однако развёлся с дочерью шамхала, порвав тем самым с шамхальским домом. В 1818-1819 и в 1823, 1831 годы возглавлял антишамхальские восстания. В 1831 году имамом Кази-муллой был провозглашен шамхалом. После подавления восстания бежал в Турцию, поступил на службу к турецкому султану, был в числе защитников Анапы, погиб в сражении с русскими войсками в 1831 году. Прототип героя повести А. Бестужева-Марлинского «Аммалат-бек» (1831) и романа А. Дюма «Sultanetta» (1859). [Более подробно: Алиев К. М. Мятежный Умалат-бек («Аммалат-бек») в книге «Шаухалы Тарковские. Кумыкская аристократия» . Махачкала. 2006. С. 199-220].
Кавказская повесть А. Бестужева-Марлинского «Аммалат-бек» (1832), основанная на подлинном происшествии, произвела в России глубокое впечатление. Книгой зачитывались. Композитор Афанасьев впоследствии написал оперу «Аммалат-Бек». М. Лермонтова она вдохновила к созданию иллюстраций к ней. А. Дюма, путешествовавший по России, также горячо заинтересовался повестью и использовал ее сюжет для своего романа из дагестанской жизни «Султанетта».
Черкес. Картина маслом Лермонтова, 1838 г.
Заключение
Александр Дюма-отец был удивительным писателем. В его изложении обычные исторические факты всегда превращались в увлекательнейшие романы, которыми зачитывались люди во всем мире. В середине XIX века из-под пера мастера вышли «Три мушкетера», «Королева Марго», «Граф Монте-Кристо», и это сразу же прославило Александра Дюма на весь свет. Особую популярность он приобрел в России, где все образованные люди в обязательном порядке могли говорить и читать по-французски. Великого писателя Франции поразило то, что даже в самых маленьких уездных городах, захолустных военных гарнизонах и укреплениях (Темир-Хан-Шура, Баку и др.) находились офицеры, свободно говорившие на французском языке, читавшие его произведения. Сам А. Дюма скромно умолчал, но можно догадаться, что князь Хасай Уцмиев, получивший блестящее образование во Франции, с которым Дюма встречался в Баку, очевидно, был одним из первых кавказских читателей произведений А.Дюма. Читателем его произведений мог быть и родственник Хасая Исмаил-бек Куткашенский, автор повести «Рашид-бек и Саадет-ханым», написанной им в Варшаве на французском языке.
Зачитывалась романами великого француза, в том и числе и романом «Султанетта», дочь генерала, флигель-адъютанта, князя Шамсутдин-Хана, шамхала Тарковского – Султанетта, достойно носившая имя своей бабушки, героини романа А. Дюма, воспитывавшаяся в начале прошлого века фрейлиной в Санкт-Петербургском императорском дворе, владевшая несколькими европейскими языками. После революции 1917 года она вместе с мужем и детьми (две дочери — Sultanetta, Avgustine) эмигрировала во Францию и жила в Париже.
Девица в придворном фрейлинском платье
В нашей литературе и печати нередко высказываются мнения, лестные для самоощущения и самооценки представителей тех или иных северокавказских народов, репрезентирующие их как «французов Кавказа». Что ж, доля правды в них имеется, наверное. Все народы на Кавказе хотели учиться у французов, быть «французами Кавказа». Не будет преувеличением, если сказать, кумыки были одними из первых среди таковых. И язык их, «принадлежащий к одной из ветвей языка тюрки, приобрел решительное первенство между языками прочих племен северокавказских» и выполнял, как признавалось, роль Lingua Franca, «проводника европейской мыли в недра Кавказа» (“Кавказ”, № 29. 10 мая 1852 г.). В числе первых кумыкских франкофилов были, конечно, представители княжеской знати – дети кумыкских шаухалов и князей, получавшие образование в военных учебных заведениях России, и в первую очередь в Санкт-Петербурге. Среди первых были князья Шахвали Тарковский и Али-Султан Мехтулинский (однокашники и однополчане, к слову сказать, будущего поэта М. Лермонтова и будущего генерал-фельдмаршала, генерал-адъютанта, князя А. Барятинского, наместника царя на Кавказе), Ахмед Саиб Каплан(ов), Ирбаин-Хан Капланов и др.. О генерале, князе Х. Уцмиеве, окончившем Сен-Сирский военный колледж в Париже, мы уже писали. Выпускниками Сорбоннского университета и других вузов Франции в начале ХХ века стали князь Рашид-хан Капланов, Джелал Коркмасов, Дауд Шейх-Али, Амина-ханым Сыртланова (урожденная Шейх-Али), а несколько позже сыновья Хайдара Баммата – Нажмутдин и Темирбулат Бамматы… Французским в совершенстве владели полковник, князь Нух-бек Тарковский, его супруга княгиня Гульрух-ханым Тарковская, Орхан Шамхал (Тарковский) и его супруга княгиня Султанетта Тарковская, генерал, князь Бекович-Черкасский и его супруга княгиня Наджабат Бекович-Черкасская (урожденная Капланова).
Со времени кавказского путешествия Александра Дюма и написания им по «горячим» следам новых своих произведений «Кавказ» и «Султанетта», посвященных нашему краю и его жителям, прошло уже более 160 лет. Но книги эти оказались, на удивление, и сегодня современны и читабельны, хотя, как известно, смена столетий меняет все, но то, что добыто памятью сердца, добыто навечно. И теперь вряд ли мы сможем найти школьника-старшеклассника, не знающего А. Дюма и его произведения. Да и в самой Франции, Бельгии и Люксембурге уже живут многочисленные франкоговорящие общины и группы.
Они читают в оригинале не только произведения А. Дюма, но и сами довольно успешно трудятся на ниве просвещения. Среди них широко известна автор нескольких романов Гулизар Ахмедова (урожденная Асев-Аджиева) «Жизнь продолжается». С каждым новым поколением каждый народ рождается вновь, воспроизводя свое знание прошлого и его героев и писателей. Так и будет до скончания веков, до конца нашей человеческой истории. Если, конечно, она все же имеет свой конец, отмечу я.
