Недавно в конференц-зале Национальной библиотеки им. Расула Гамзатова состоялась презентация книги «Избранные произведения» известной кумыкской поэтессы, редактора общественно-политического и литературно-художественного журнала «Тангчолпан» («Утренняя звезда») Супиянат Магомедовны Мамаевой, приуроченная к её юбилею. В качестве приложения к упомянутой дате вышел в свет очередной номер журнала с подборкой произведений поэтессы, отзывов ученых, посвящений коллег и почитателей её творчества. К сожалению, по ряду причин мне не удалось вовремя доставить в редакцию обещанный материал, поэтому «вдогонку» отправляю читателям газеты «Ёлдаш» свои заметки.
Прежде всего, отмечу, что одной из особенностей в истории дагестанской, в частности кумыкской, литературы XX, в особенности XXI вв., является массовое обращение женщин к литературному творчеству. Примерами может служить творчество У. Мантаевой, З. Атаевой, У. Джабраиловой, П. Абуковой, У. Ибрагимовой, С. Мамаевой, Ш.-Х. Алишевой, Дж. Керимовой, Г. Атаевой, А. Закавовой, Г. Омаровой, С. Бийболатовой, З. Атагишиевой и др. Упомянутые мной и многие другие авторы индивидуальны и имеют каждый своего читателя. Поэтому вынесенное в заголовок словосочетание «необычный талант» может восприниматься неоднозначно: ведь ясно, что само понятие «талант» как раз несет в себе смысловую нагрузку неординарности, врожденной одаренности, в какой-то степени исключительности, непохожести на других… Если это так, то возникает другой вопрос: а что тогда такое обычный талант?
Вопросы эти важные, творческие и представляют интерес для самостоятельного фундаментального исследования. В этой статье я попытаюсь ответить на них в контексте некоторых произведений нашего юбиляра.
Выскажу свой первый стартовый тезис: все выступавшие справедливо и верно подчеркивали ведущие (общие и близкие всем дагестанцам) мотивы творчества Супиянат Мамаевой: её большая и малая родины – Россия, Дагестан, Костек, их богатая бурными боевыми событиями и славными ратными страницами история; их не менее насыщенная как общим морально-нравственным позитивом, так и, увы, нередко драматическая наша современность; лейтмотивом почти всех выступлений были близкие всем темы матери, дружбы, патриотизма, любви, родной природы, воспоминания детства, малой родины, её дорог и тропинок…
Как человека, имеющего отношение к литературе и литературному процессу, в поэзии Супиянат Мамаевой мое внимание привлекает её умение художественно-образным языком четко и точно выразить сущность одной из фундаментальных литературоведческих категорий – авторской эстетико-литературной позиции. Вот один чисто «женский», гендерный, крик души из небольшого стихотворения «Нет ли конца?..» («Токътамаймы?..») из раздела «С курлычаньем белых журавлей в сердце…», в котором пронзительно звучит страх от артиллерийской канонады, нагрянувшей «на мои горы-долины», охватившей Родину военной опасности:
Вая, гьейлер,
Нечик амал этейим,
Энни нечик йырлайым мен халкъыма?
Гёгюрчюнлер,
Къонма къоркъуп, гюрюллей,
Гёк гюллелер сызгъырагъан къалкъыма…
Эй-ей-ей, эй-ей-ей,
Что делать, как мне быть,
Как мне народу песнь спеть?
Голуби курлычат,
Боясь в страхе прилететь на крышу,
Где пули свинцовые свистят…
В процитированном фрагменте текста авторская позиция демонстрируется своеобразным путём: во-первых, как живое событие автора (поэта) и героя (голубя), и, во-вторых, путём воображаемого диалога автора с имплицитно (в идеале, в воображении) присутствующим субъектом – народом, как бы ожидающим исполнения повествователем, возможно, обещанной «песни». Необходимо выделить удачно найденную автором художественную ситуацию: с усилением интонации, с нарастающим накалом повторяющиеся вопросы «что делать?», «как мне быть?», «как народу песнь спеть?» – эти по объему миниатюрные, лирико-драматические «сюжеты» создают напряженный психологический рисунок. В данном контексте особенно примечательна следующая, построенная анафорическим приемом строфа, где ключевым, кричащим злободневностью словом-вопросом «нет ли конца?» оформлены все четыре стиха:
Нет ли конца в мире войнам?
Нет ли конца?
Нет ли конца войне,
Нет ли конца?
Токътамаймы дюньяларда бир де дав?
Токътамаймы?
Токътамаймы бир де дав,
Токътамаймы?
Подобное рассмотрение художественных приемов автора, техники выражения и изображения сюжетно-композиционных ситуаций позволяет говорить о масштабах и потенциальных возможностях Супиянат в образном видении картины мира. У меня складывается мнение о её фундаментальной, если можно так выразиться, технической учёбе ремеслу создания словесно-художественной конструкции. Необходимо сказать и о редкой, на мой взгляд, сегодня в практике кумыкских поэтов композиционной завершенности разбираемого стихотворения-миниатюры: оно заканчивается начальным, первым стихом произведения, так называемой «циклической конструкцией», используемой автором для особой акцентировки внимания на определенном объекте, явлении.
Также мое внимание привлекло стихотворение «Ты прости меня, мое перо» («Сен геч менден, къаламым»), которое свидетельствует о поэтической творческой программности, авторской манифестации его содержания. При этом надо сказать о том, что обращение к перу не только и не столько как к орудию письма, но как к культурно значимой парадигме, структурной единице человеческого сознания имеет длительную историю. Слово перо («къалам») в переводе с арабского языка и в восточной литературе и у Супиянат Мамаевой употребляется в значении вдохновения, дарованного людям Всевышним. Отсюда и истоки того благоговейного чувства, которым дышит каждое слово, каждый стих этого интересного и по жанровой структуре, и по строфике, и по стилистике произведения.
«Ты прости меня, мое перо» состоит из четырех строф с опоясывающими и внутренними рефренами и, наследуя традиции жанра «тюрки», по этим признакам, кажется, представляет собой в определенной степени новую стихотворную форму в современной кумыкской поэзии.
Структурно произведение состоит из исповедального обращения к Музе, и каждая его строфа «разрабатывает» определенную тему:
Ты прости меня, мое перо,
Если в жизненной суете и заботе
Нечасто твое лицо я лелею —
Помни, что я всего лишь девчонка,
Что красоту целует в мечтах,
Ты прости меня, мое перо.
Сен геч менден, къаламым,
Заманымны чабувулда йиберип,
Эгер сени аз сыйпасам бетингни,
Эсге алып мен бир къызъяш экенни
Гёзелликни гёнгю булан оьбеген,
Сен геч менден, къаламым…
В стихотворении автор затрагивает проблему творчества, а именно служения Музе, которое, по известному изречению А.С. Пушкина, «не терпит суеты».
Особое место в творчестве Супиянат Мамаевой занимает тема любви. Удивление, непредсказуемость, постоянный внутренний, порой неудержимо рвущийся к возлюбленному, иногда горько-сладкий, часто драматический диалог «внутреннего человека» – важнейшие слагаемые её необычного таланта, которые требуют и ждут отдельного разговора.
З. АКАВОВ, профессор
