Предисловие
Кто геройством от рождения наделен,
Тот не знает на пути своем препон[1].
Столетий сбросив ветхий полог,
сдуваю пыль с архивных полок
короткой памяти людской
и, в меру дара своего,
хочу лирической строкой
вернуть народу его сына,
забвенью преданного ныне,
во всем величии Его.
Предвижу, путь мой будет долог,
через годы — не прямой.
Я вам поведаю, чем дорог
забытый вами предок мой.
Потомкам грех о нем не знать,
молитвы нашей он достоин:
князь — князей, отважный воин,
народов вождь и дипломат.
Его ни с кем другим не спутать…
Мой сказ о славном СОЛТАН — МУТЕ.
КУМЫКСКАЯ РАВНИНА
О КУМЫКАХ: «Им дела нет ни до Шаха Персидского,
ни до Великого князя Московского и не состоят они
в подданстве ни у кого, кроме АЛЛАХА».
Адам ОЛЕАРИЙ[2], немецкий путешественник,1636 г.
Пока под гулкий конский топот
под скрип колес и говор дикий
искала Азия в Европу
короткий путь с мечом и пикой,
веками вечным полем брани
была равнина Дагестана.
Рвались с Востока к нам арабы
с кривою саблей и Кораном;
Пришли ордынцы нас разграбить,
поставить здесь монгола – хана.
Блистали тюрков ятаганы,
сардары Шаха — саранчой
топтали все, что под ногой.
1
Кумыки первыми встречали
врагов у собственных ворот;
кумыки первыми теряли
жилье, имущество и скот;
равнина ровная, как скатерть,
здесь негде спрятаться — залечь,
когда враги волною катят,
а над равниной поднят меч.…
Когда б они ни бились, с кем бы,
читали в лике черной смерти
не состоявшиеся семьи —
не родившиеся дети.
Сколько в саклях папах
одиноко висит на гвоздях!
Сколько в семьях у нас
и в селеньях у нас
овдовевших невест
и заплаканных глаз[3].
Была равнина первой жертвой
первых вражеских атак.
Когда равнина полумертва,
поднимался в горы враг.
Однако, лавры доставались
народом горским (полный бред!),
мужи равнины оставались
на обочине побед.
Десятки лет без перемен
в ученом мире убеждали,
врагов, мол, горцы побеждали.
Об этом слышим по сей день,
хотя кумыкская равнина
в жестоких битвах за свободу
удары первой принимала.
С ее страданьем не сравнимы
потери всех других народов,
и это факт — неоспоримый.
Не оттого ль, кумыков ныне
в родном краю до боли мало!?
…На все потери несмотря,
утраты все от внешних сил,
народ мой с честью сохранил
себя и собственное «Я».
2
Равнина скатерти подобна,
и в этом весь ее резон.
Она щедра и хлебородна —
друзьям раскрытая ладонь.
С горами связаны мы хлебом,
язык наш сблизил нас немало.[4]
В горах мой предок, где бы не был,
его родная речь встречала.
Еще с незапамятных времен
вошел кумыкский в каждый дом
народов горских и племен:
служил он всем и толмачом
и был желанным кунаком.
3
В горах бывал я сам не раз.
Однажды старец – аксакал
такое с грустью рассказал.
Судите сами, вот рассказ:
— Живем веками мы в теснине —
в мешке суровых горных скал,
и нас Кумыкская равнина
кормила хлебом, — он сказал.
— Кумыки всем делились с нами,
свозилось в горы от и до.
Отшибла сытость многим память —
забыто кое – кем добро.
— Как было прежде, так и ныне
равнины щедрость не отнять,
и горы, кланяясь равнине,
должны б пред ней папахи снять.
Потомки множатся годами,
они успешны и сыты
да с властью нынешней на ««ты».
Жаль…, этническая память
истерлась временем у них», —
добавил старец и притих.
МОСКВА БОЯРСКАЯ
Великий князь Москвы боярской
суровый Север покорив,
чужих земель плоды вкусив,
иных племен перекрестив
и став царем всея Руси,
окинул Русь царевым оком.
Не надо быть царю Пророком
понять, что мешкать уж нельзя,
когда татары тут под боком
Престолу русскому грозят.
Предав огню владенья ханов
Казани, древней Астрахани,
Русь почувствовала силу,
по Волге — матушке решила
спуститься вниз…
Царю бы моря,
да что б, волна с волною споря,
катила полные суда
из Московии туда;
купец московии, чтоб мог
пройти с товаром на Восток.
Царю нужны не наши горы,
а – прикаспийские просторы.
Равнину нужно покорить,
князей равнинные уделы
к Руси бояр присоединить —
расширить русские пределы.
ЧОПАН ШАМХАЛ
…Не раз встречал в краю кумыков
отважных воинов Шамхала.
Пауль Флеминг, 14 апреля, 1638 г[5].
Кавказ, известно, дикий край,
Шамхал Тарковский там дерзит:
князь кабардинский Сунчалай[6]
молит кумыков усмирить;
хотя Престолу он не сносен,[7]
и Царь грузинский слезно просит,
заступиться за христиан.
А путь к грузинам на Кавказ
чрез равнинный Дагестан,
через владения Шамхала,
где смелых воинов немало.
…Они побили Русь не раз.[8]
1
Мухтешем Чопан – шамхал[9]
поднял шамхальство до высот,
каких еще не достигал
во всей историю народ.
Его владения просторы
берут начала с Шемахи[10].
В него входили даже горы
до снежной шапочки Керхи
.
Шамхальства северным пределом
было подножие Беш – таву[11].
Известный словом, как делом,
владел всем этим он по праву.
Его — великие державы —
Россия с Турцией признали,
а в тронном зале шах Ирана
с собою рядом для Чопана
держал и место постоянно.
2
Чопан шамхал – Великолепный,
который так прославил род
умом практичным, духом крепким,
совсем ослаб – уже не тот.
Известно, годы и лета
владыкам также не подвластны.
Шамхальской жизни суета
приносит недуги, и – часто.
Болезни старость стороною
могли едва ли обойти:
то раны старые заноют,
то откроются в пути .
3
Без боли не было и дня,
но боль Чопана не о том:
ему не сесть уж на коня,
теперь топчан ему седлом.
Шамхальство детям разделил,
наследством щедро наделил.
Когда дошло до Солтан –Мута[12],
то братьев, будто бес попутал:
«Отец, он брат наш, пусть и кровный,
однако, нам совсем неровня»,-
ему в наследстве отказали,
на дверь тем самым указали.
СОЛТАН — МУТ
Смолоду в битве клинком побеждай,
а не то крепость возьмешь стариком – не поверит никто.[13]
Солтан – Мут прекрасно сложен,
себя в обиду он не даст.
Пусть мать княжной не родилась
зато сестра делила ложе
с Крымским ханом, как и власть;
сестра ее другая тоже,
Творцу небес благодаря,
жена грузинского царя.
1
Он ростом был не меньше братьев,
но был, видать, здоровый малый,
когда его рукопожатья
иным тиски напоминали.
Играла в жилах кровь кумыка,
смешавшись с кровью кабардинки.
Он не был неуч полудикий —
его влекла к себе наука.
В Дербенте шахским аманатом[14]
он мудрость мира постигал:
Его Аваби обучал
и стал наставником и братом.
2
Он крепким княжьим мужем слыл,
с пашой турецким близок был,
на фарси вел он переписку,
в семье французский – в обиходе.
Он знал язык соседей – русский,
хотя еще он не был в моде.
Познал походы Искандера[15]
и Аллаха Льва — Али…[16]
Всю жизнь прожил великой верой
Тому, Кто мир наш сотворил.
…На свете выше он всего
познанье мира почитал.
А просвещенный ум его
свою эпоху обогнал.
3
…Совсем еще ребенком малым
столкнулся как – то с Ахметханом —
известным всем аварским ханом, —
гостившем часто у Чопана.
— Сынок, откуда? – горцев хан.
– От Аллаха.
— Куда твой путь?
— К Аллаху… — хана удивил.
Тут изумленный Ахметхан,
поднял его, к груди прижал
и, снявши с пояса, кинжал
в слезах младенцу подарил…
4
Шамхал разгневан, сам не свой,
и мысль одна на разум давит:
«Уйдет он скоро в мир иной,
кому шамхальством дальше править?»
«Неровня братьям Солтан — Мут»,-
в лицо отцу сказали дети.
Тогда ему в шамхальстве тут
ничто отцовское не светит.
Когда, как муж, уже окреп,
его всем сердцем княжить тянет…
И что с шамхальством скоро станет,
когда Чопан почти ослеп?
5
А чтоб решить земельный спор,
у Солтан – Мута козырь свой:
мамин брат – узден Анзор
негласно правит Кабардой.
Поехал к дяде в Кабарду,
собрал отряд и, полный сил,
он братьям старшим на беду,
дворец шамхальский осадил.
С шамхал Сурхаем[17] в жестком споре,
кому он стал врагом навек,
занял обширные просторы
меж двух больших равнинных рек
с подножий гор Керхи – до моря.
Сулакско – Терская равнина
в руках хозяйские отныне.
ЭНДИРЕЙСКОЕ КНЯЖЕСТВО
Равнина так же широка,
как сердце вольного кумыка.[18]
Пауль Флеминг, 14 апреля, 1638 г.
Земля невиданно богата:
и хлеб, и мясо, рыба здесь;
на этих землях диковатых,
чего душа желает – есть.
Природа всем здесь одарила,
и солнце здесь поярче светит.
Теперь нужна людская сила
освоить все богатства эти.
В таком огромном диком крае
рабочей силы не хватает.
Но юный князь избрал свой путь,
не может он сидеть без дела.
С азартом взялся Солтан – Мут
за обустройство удела,
и, полагаю, потому
кумыков семьи, и не мало,
дома покинув, от Шамхала,
переехали к нему.
Еще нужны мужские руки ,
везде и всюду князь их ищет:
он из Салатавии[19] кумыков ,
с предгорий также Мичигища[20]
на свой удел переселил.
Отряд создал из этих сил,
одел его и вооружил,
велел ему готовым быть
по зову первому прибыть
и край равнинный защитить
от всяких недругов чужих
и — от завистников иных.
1
Из групп этнических десяток
из местных, пришлых он семей
собрал бийлик свой Эндирей,
создал им в княжестве достаток.
Он первым делом, ставши бием,
изгнал наместника паши[21],
который правил Эндиреем;
и внемля мудрому совету
Авааби – друга –Акташи,
вослед аульским медресе,
путь прокладывая свету
здесь школу светскую открыли.
И знанья жаждавшие все
сюда съезжались, здесь и жили.
И Эндирей за эти лета
стал Центром мудрости и света.
2
Бывало всяко, в разговоре
иной кого – то унижал,
но он этнические споры
суровым взглядом пресекал.
В сердцах чеченцев была смутно,
Коран принес им Солтан – Мут,
за что чеченцы Солтан — Мута
зовут до сей поры Шейх – Мут.
Как все тогда, он воевал,
не раз Тблиси осаждал,
ему на Малке[22] проиграли
князья из Малой Кабарды.
А как уверенно — горды
недавно были…
ну а стали
Султан – Махмутовы вассалы.
3
Народ его боготворил.
Едва ль народа лучше скажешь,
о нем еще при жизни даже
такую песню он сложил:
«Ты был быстрее Алазани,
коней теченьем уносящей;
как конь , скачущий в горах
ты был подобен туру гор
несущий ветер на рогах.
Войскам бесчисленным твоим
тесны долины среди гор.
Иран, тобою восхищенный,
готов тебя царем признать уже;
Тифлис в осаде ты держал,
его ворота распахнул,
разнес ты в щепки укрепленья;
князей, узденей Гуржистана
как стадо, в Персию погнал,.
бил белокурого врага,
пока не истребил его»[23].
4
Всего лишь князь простого стана,
а вся равнина, и все горцы,
весь тюркский мир, Иран и Русь,
и царь Александр — Гуржистана
(не все с охотой даже пусть)
его признали полководцем,
и был он с ними в переписке…
Сурхая не было в том списке —
терпеть не мог Сурхая барство…
Само владенье Солтан – Мута
считалось как бы государством.
Руси он дружбу предлагал,
но ей холуй послушный нужен.
А так как был он трезвым мужем,
Руси в холопстве отказал.
…Как стала Русь немного косо
смотреть на княжество его,
Сурхай начал строчить доносы
Царю на брата своего.
5
Бывалый князь, судьбы нелегкой,
цену он дружбе понимал.
Послов Гольштинии далекой
не раз радушно принимал,
торговлю с ними затевал,
скрепленный ими договор
хранят архивы до сих пор.
Поэт немецкий — Пауль Флеминг,
кумыкских встреч радушных пленник,
Эндрея князя воспевал:
«Властитель гор, равнин бескрайних,
тебя приветствую Шамхал.
Открою музыки вам тайны,
чтоб каждый сердцем принимал.
Дорога к вам была нелегкой,
и в знак признательной любви.
Напев Гольштинии далекой
с дарами вместе ты прими»[24].
15 мая, 1638 г. Эндирей.»
«Кунак мой – грозный властелин.
Отец народов, мой Шамхал,
встречай меня, как господин,
а я сегодня твой вассал».[25]
Терки. 21 мая 1638 г.
ПОХОД НА ДАГЕСТАН
Цари Руси который раз
пленить пытаются Кавказ.
И вновь стрелецкие полки,
а с ними вместе казаки
пошли расправиться с Тарки.
Они из Дона и Кубани
в колонны царские слились
и держат путь по Волге вниз;
к ним с отрядом – Сунчалай,
чеченцев сколько, почитай,
Ногая мурзы к ним пристали;
казачьи терские отряды
помочь стрельцам безмерно рады
на всем равнинном Дагестане
кумыков дерзких усмирить –
царевой воле подчинить.
ШТУРМ ТАРКИ
Чем чадить без пламени, лучше уж сгори.
Если смерть назначена, то в бою умри![26]
Тарки – шамхальская столица –
не город – крепость укрепленный,
село в долине между скал.
Его никто не охранял,
Сурхай трусливо убежал —
ни пеших воинов, ни конных.
Но здесь, готовясь насмерть биться,
таркинцы мирные бессонно
точили день и ночь кинжал;
таркинцы дерзкие и смелы,
они готовят луки, стрелы…
1
Ветрами осень завывала,
с собою тучи привела —
Тарки дождями заливала;
как будто плакала природа,
когда Батурлин–воевода
у стен кумыкского села
построил рубленную рать[27],
за ней осадный свой наряд[28].
…И тут настала тишина…
и длилась долго…
потому,
что та и эта сторона
молились Богу одному.
Полны тревогою сердца
крестьян – защитников и рати :
молили стороны Творца
сберечь их жизни в этой схватке.
2
…Полковник вдруг поднял пернач[29],
как меч над жертвою палач;
поднес рожок к губам сигнальщик,
что рядом в струнку, ну а дальше…
наряд осадный – против стрел
небесным громом прогремел,
ядром чугунным метко бил,
дома крестьянские сносил;
крестьянам каждое ядро
собой увечье, смерть несло.
Со склонов горных казаки,
стрельцы московские
– те с моря —
пошли брать приступом Тарки…
Пошли на вилы и кинжалы —
пищаль, мушкеты, самопалы[30],
неся в стволах и смерть и горе.
3
Огнедышащие пушки —
не игрушки — погремушки.
Пальба еще не перестала,
стена таркинская упала:
на глине сложенные камни
крошились, сыпались кусками.
Ордой на улицы Тарки
стрельцы ступили, поливая
свинцом таркинцев на ходу;
за ними следом — казаки,
истекших кровью добивая
пищалем, саблей на бегу.
…Тарки в огне, Тарки в дыму,
теперь, невольнику, ему
насилье вражье испытать,
при этом дух не потерять.
ВОЕВОДА БАТУРЛИН
1
Сидел Батурлин – воевода
под старой кровлею Шамхала…
Блистало солнышко под сводом,
а рядом море громыхало.
«Занял столицу я шамхальства» —
признался скромно, без бахвальства —
Сурхай – шамхал в горах таится…
На время править шамхалатом
он за себя оставил брата
Герея младшего – любимца.
Хитер Батурлин, но и смел,
за срок недолгий он успел
чинов высоких заслужить
и битвы выиграл не раз.
Теперь пришел он Кавказ:
на Сунже, Тереке, Акташе
остроги крепкие поставил
и в каждой крепости, что страшно,
по тыщи воинов оставил.
В руинах древний Эндирей,
поджег его, пожар добьет,
пока вернется князь младой
из Шемахи к себе домой.[31]
А по Кумыкии, по всей
его отряд огнем пройдет.
2
Огромен мир, но сильным тесен,
и сила к цели шла упрямо
смести ислама Полумесяц,
Христа воздвигнуть всюду храмы
на землях варвар – мусульман;
сломить кумыков волю разом,
через равнинный Дагестан
пробить проход на Закавказье
Руси к грузинскому Царю.
За что приказом грозным ныне
велел он войскам неспроста
спалить кумыкскую равнину
до последнего куста.
Еще замыслил Воевода
во имя будущих побед,
кумыкам братские народы
в ущельях горных запереть.
Пусть с этим сладят казаки,
а сам пробудет он в Тарки,
мечом равнину покоряя,
народ равнинный истребляя.
НЕ БУДИ ЛИХА , ПОКА ТИХО
.
Захватчик, зверски добивая,
закончил раненых забой.
Затем таркинцев притесняя,
всей ратью встал здесь на постой.
Нет слов, Батурлин победил,
но местных он не покорил,
зато жестокость породил:
случалось часто, между прочим,
стрелец кого – то пристрелил;
стрельца зарезал кто – то ночью.
А тут опять стрелец хмельной
ворвался в дом крестьянки местной
лишил насильно ее чести,
и та покончила собой.
Чуть свет пробил на Тарки–таву,
народ на площади толпой.
Там их десятки – там их много:
«Немедля выдать на расправу
стрельца – насильника ночного».
Стрелец немало удивлен:
за что расправа может быть?
А что, не вправе разве он,
мужскую жажду утолить?
Сибирь недавно покоряли,
там бабы «во», не то, что эти,
и где бы на ночь не вставали ,
и мило встретят и приветят.
Народы малые там также,
с женой предложат даже спать,
лишь только цыкнешь, чуть не каждый
готов и крест поцеловать.
Вот это дикость! — рассуждал
стрелец московии,- а здесь
чуть что, судья и суд – кинжал».
Видать, стрелец еще не знал,
что здесь дороже жизни Честь.
ГОЛОД – НЕ ТЕТКА
1
«Беда приходит не одна»
недаром люди говорят.
Пришла еще одна беда:
остроги царские горят
в Терки, Акташе и Койсу,
когда зима уж на носу.
Батурлин в ярости вскочил
и саблей столик разрубил:
«Дикарь, коварен Солтан – Мут –
закрыл войскам снабженью путь,
оставил нас он без припасов, —
когда ни грамма нет запаса.
За подлый выход Солтан –Мута
и он ему ответит круто:
«Пусть кормит нас его народ,
куда ему от нас – то деться?
Нужна провизия…
да вот…
обуться надо и одеться».
Пошли по саклям казаки,
стрельцы толпою…
но Тарки
орду не сможет прокормить,
тулупы всем им не пошить.
С таркинца можно шкуру снять,
не жалко пули – расстрелять,
но кто отважится отнять
похлебку прямо изо – рта?
2
Царева служба – маета:
ходи по саклям, всех тряси
и что подышишь, унеси
охапку полную – не меньше,
под плач детей, проклятья женщин.
Иной за это жизнью платит.
…Трупы, трупы, в результате
и с той и этой стороны –
лицо ужасно у войны!
3
Тарки обобрано до нити –
под угрозой страшной пытки
муку щепотки не собрать,
огрызок хлеба не достать.
Пошли стрелецкие отряды
по близлежащим хуторам
в сопровождении наряда,
хотя добром не ждали там:
стрельцов нещадно убивали,
порой, и пушки отбивали.
4
К весне еще чернее вести.
Солтан – Махмуд с Гереем вместе
собрали против воеводы
свои, соседние народы:
там мужи и всей равнины,
кабардинцы и тавлины[32],
и чечены, и ногаи,
рать решимостью пугая
НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ
Если будем мы дружны между собою,
Разве нас враги сумет одолеть?[33]
«Песни героев»
Джигиты, видите, стоят
стеной за вами ваши горы.-
Равнина им родная мать —
в равнинном чреве их опоры.
Равнина – скатерть Дагестана…
ее широкие просторы
насущным хлебом постоянно
во все века кормили горы.
И эту скатерть растоптали
чужие, с Севера войска,
пока мы силы собирали,
отпор готовили пока.
С равнины в горы только путь,
им если здесь не дать отпора,
скажу вам прямо, очень скоро
войска царя туда придут.
Воюя вместе на равнине,
за дом воюете вы свой.
А значит, дети мы одной
Отчизны с вами и — едины.
А ради Родины – Отчизны
крови не жаль и даже жизни.
Отважен, вижу, каждый воин,
и ждет, уверен, нас успех.
Но лавров будет тот достоин,
кто верой в Бога лучше всех.
Закончил речь призывной фразой:
— Сегодня бой за честь Кавказа!
Во всяких праведных делах
придаст нам силу сам Аллах.
АЛЛАХУ АКБАР!
На клич боевой,
как воинов строй,
откликнулись горы
Кавказа вдали,
а так же просторы
кумыкской земли:
АЛЛАХУ АКБАР…
ОСАДА ТАРКИ
И эта вся большая сила
Тарки — столицу осадила.
В черкеске красном Солтан — Мут,
камчой огрев рекуртов,
тут
стоявших стрункой у ворот,
вглубь села продолжил путь
по узким улочкам…
А вот …
Шамхала дом, где воевода
живет и здравствует полгода…
Поднялся в дом Шамхала он.
Батурлин был так удивлен
такой вот наглости кумыка.
БАТУРЛИН:
Вам порка – лучшая наука
За то, что вы вошли мой дом.
СОЛТАН – МУТ:
Ваш!?
Это я родился здесь!
Это я и вырос в нем!
БАТУРЛИН:
Тогда я с кем имею честь
с утра пораньше говорить?
СОЛТАН — МУТ:
Князь Эндрея- Солтан – Мут.,
БАТУРЛИН:
Эндрей сожгли мы….
СОЛТАН – МУТ:
Он горит.
БАТУРЛИН:
Дел хотя невпроворот,
готов вас выслушать,
…но вот,
короче просьбу…как –нибудь…
даю вам только пять минут.
СОЛТАН – МУТ:
Убавьте чуточку вы спесь,
сегодня я — хозяин здесь.
Не с просьбой я, а предложить,
хотите если дольше жить,
то вам в обратный путь пора —
Тарки покиньте до утра!
БАТУРЛИН:
Вы что!?
Покинуть мне Тарки
Царевой воле вопреки…
СОЛТАН — МУТ:
Да – да, полковник — воевода.
То воля моего народа.
БАТУРЛИН:
Царя настигнет кара вас,
взойти торопитесь на плаху?.
СОЛТАН – МУТ:
Ни Царь, ни Шах нам не указ —
мы служим только лишь Аллаху.
БАТУРЛИН:
Вам Новый город[34] так…без боя?
Сказать, как можете такое?
СОЛТАН — МУТ:
Без припасов… фуража…
голод…некуда бежать…
осталось чуть нам подождать,
и вы…
БАТУРЛИН:
Угроза?
СОЛТАН – МУТ:
Нисколько вам не угрожаю…
БАТУРЛИН:
Месть?
Мы тут в штабе…
СОЛТАН – МУТ:
Месть — удел, известно, слабых,
БАТУРЛИН:
Так это милость?
СОЛТАН – МУТ:
Что за бред!
Вандалам, вам, прощенья нет !
Я старость вашу уважаю.
В Тарках нагадили вы много,
покайтесь дома перед Богом,
свободны вы.
Вас отпускаю.
…хотите ноги унести,
крестьян не трогайте в пути!
БАТУРЛИН:
Понимаю…
СОЛТАН — МУТ:
Пока хорошая погода,
отход трубите, воевода.
Больных и раненых оставим,
когда же на ноги поставим,
даю вам слово, лично сам
отправлю всех их по домам.
БАТУРЛИН:
Тогда мне сына аманатом.
А если что, пусть будет платой…
СОЛТАН – МУТ:
— Мой сын пригонит вам овец —
людей в дорогу покормите.
БАТУРЛИН:
Коней да арбы вы дадите,
с собою пушки увезти?
И…
СОЛТАН – МУТ:
…хватит клянчить, наконец.
Пусть вам осадная зима
послужит горьким, но уроком.
Сходя на старости с ума,
придти сюда с войной.
А проку?
Конец вам, вашим всем заслугам,
напрасно пролили тут кровь.
Зачем соседям друг на друга
смотреть сквозь прорези стволов?
Пропустят если вас к Нему,
прошу Царю вас передать,
война меж нами ни к чему,
обоим лучше торговать.
* * *
— Прощай Батурлин! — вышел в двери.
Его не будет, он уверен,
здесь уж с завтрашнего дня.
С крыльца запрыгнул на коня,
и конь,
горячий,
как огонь,
без острых шпор,
во весь опор,
рассыпав искры от подков
понес его и был таков…
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
Разрядный дом[35] заполнен весь:
Батурлин — рати русской честь,
командиры рати здесь,
чинам пониже негде сесть.
Стрельцы толпятся у крыльца,
но все почти в чужой одежде
и ждут собрания конца,
на возвращение в надежде.
В Совете жаркие дебаты:
чины высокие: « дать бой!»,
а от рати депутаты:
«а нам же хочется домой».
«Кумыкам верим мы напрасно».
«…отъезда нашего и ждут…»
«…как выйдем, сразу нападут».
«…они коварны и опасны».
«…нам путь открыли, не… недаром…» —
Совет не верит басурманам.
Но тут обещанных баранов
пригнали целую отару.
Сняла отара все сомненья,
вызвав возглас одобренья:
«…кумыки добрые, видали,
глядите, мясо нам прислали»,
«…а мы как думали о них?»
«…излечат раненых, больных…»
«…они урок добра подали»…-
Батурлин вышел к русской рати
в мундире, с шашкой на боку
высокий, стройный и седой.
Еще он удаль не утратил,
как старый воинский скакун.
— Клянусь пред вами головой,
хоть я убит безмерным горем,
последний час в фатальный день
свой род, себя не опозорю
ни бегством я, ни сдачей в плен.
Сражаться сила, воля есть! —
Ему подали медный крест,
к кресту губами он прильнул.,
на верность долгу присягнул.
* * *
Ультиматум русской рати,
обнищавшей, изможденной ,
самой осадой побежденной,
оказался очень кстати.
ОТХОД БАТУРЛИНА
Нету предела пропасти,
в которую можно скатиться.[36]
Весны начало, теплый день.
Седобородый воин бравый —
непокоренный Тарки – таву,-
со снежной шапкой набекрень,
глядел на русские полки,
как колоннами, и в спешке
уходили из Тарки
войсковые командиры,
а за ними, кто в мундире,
кто в тулупе, кто черкеске…
1
Сегодня праздник очень важный-[37]
полно на улицах народу,
и с ехидным словом каждый
провожает воеводу.
Со всеми вместе также рано
встречает праздник Солтан –Мут…
Сегодня дочку Ахмедхана
в жены князю привезут.
2
Широк песчаный Караман –
кипит морской каспийский вал.
И здесь полкам царевым дан
приказ на отдых – на привал.
Приказ на отдых воеводы
войска приняли, как свобода
и как удобная пора
трясти рыбачьи хутора.
И вмиг расстроились полки:
стрельцы, крестьяне, казаки
пошли по плачущим лачугам
в надежде, чем бы поживиться.
Везде и каждого по кругу
встречала ненависть на лицах.
И тут, как в русских деревнях,
под жидкой кровлей пыль и прах.
КАРАМАНСКОЕ ПОБОИЩЕ
Петр ПЕРВЫЙ о КУМЫКАХ: «Если бы этот народ
имел бы понятие о военном искусстве, то ни одна страна
не была бы в состоянии взяться за оружие против него»[38]
Прошли лишь сутки, и в Тарки
три крестьянина со стоном:
Первый КРЕСТЬЯНИН:
Обратный путь свой продолжая,
Вовсю лютуют казаки.
Второй КРЕСТЬЯНИН:
Особо люты, что из Дона.
Третий КРЕСТЬЯНИН :
Они на возраст невзирая,
до смерти могут запороть,
или…, шашкою играя,
скотину просто заколоть.
Первый КРЕСТЬЯНИН :
Бессилье чувствуют народа…
СОЛТАН – МУТ:
— Батурлин там ведь …воевода..
Первый КРЕСТЬЯНИН:
О нем ничто нам не известно.
СОЛТАН – МУТ:
Так, значит, им в равнине тесно,
заходят в ваши кабаки,
уносят вещи казаки!?
Второй КРЕСТЬЯНИН:
— Откуда знать?
Третий КРЕСТЬЯНИН:
— Одеты так…
стрелец какой, а кто казак ?
СОЛТАН – МУТ — нукерам:
— Гостям жилье определите —
Приютите, покормите.
(Крестьяне, правда, отказались,
там жены, дети их остались).
1
И князь задумался чуть – чуть:
«А чтоб вам ноги унести,
крестьян не трогайте в пути» —
сказал тогда ведь воеводе,
и внял он мне, казалось, вроде…
Видать, не так меня понял,
а, может, мысленно послал …
Тогда придется наказать –
закрою путь ему назад.
Со сборным войском Солтан — Мут
в кольчуге, шлеме — сразу в путь,
коней галопом — на майдан,
на брег морской – на Караман.
Ноздря к ноздрю, орлиной стаей,
на битву конница летит.
За ней, обильно пыль глотая,
и безлошадный люд бежит.
Лавине вся — и млад и стар:
«Алла Акбар! Алла Акбар!»
Громче грозного раската
«Алла Акбар! «Алла Акбар!»
до слуха русских войск дошел,
как смертный вызов русской рати,
как страх вселяющий удар
до столкновения еще.
2
Пылало солнышко в зените,
на море вздыбилась волна,
давно друг другу злобой сыты
столкнулись конницы когда.
Клинков скрещенье – стали звон;
размах руки – потоком кровь.
Металла скрежет вновь и вновь —
и крики боли, вздохи и стон…
Кого копыта затоптали,
сей мир в мученьях покидали.
А день уже в закате тонет,
но силы свежие пока
вступают в рубище рядами…
Вокруг повсюду скачут кони
поодиночке, табунами…
с пустым седлом – без седока.
(Я слышал, деды говорили,
на диких пастбищах, полях,
густых прибрежных камышах
еще немало лет бродили
со сбруей кони и седлом,
крестьяне долго их ловили,
порою, даже — за селом).
3
На черном грозном вороном
в крови и поте Солтан –Мут.
Наравне со всеми он
отважно бьется в авангарде,
мечом прокладывает путь
друзьям, идущим в арьергарде.
Ему до смерти дела нет,
и это силы его множит.
Отвагу князя одолеть
никто из ратников не может.
Батурлин понял: окружен
теснят его со всех сторон,
Ему б на Север отступать,
но там, как видно, Солтан – Мут
закрыл ему к отходу путь,
а, значит, нет пути назад.
«Сейчас бы пушки…
да где их взять?
Они разбитые лежат
на дне ущелья под Тарками,
куда забросили их сами…
С мечом в руках я жить останусь,
иль с жизнью в битве я расстанусь,
моей карьере, мне конец:
меня терновый ждет венец…».
4
Батурлин, в жизни все теряя,
не дрогнул, в панику не пал,
и рать, на битву вдохновляя,
стрельцов окинул и вскричал:
«За Русь – за нашу Матушку!
За царя – за Батюшку!
За веру православную
да примем смерть мы славную! «-
Поднял коня он на дыбы,
чтоб наброситься на князя
и дай Бог силы, одним разом
его и лошадь разрубить.
Однако меткая стрела
жестоко сбросила с седла….
Еще летели стрелы градом,
еще дышал, узреть успел,
как оба сына пали рядом
под плотным градом острых стрел.
5
Стрельцы московские живой
стеной подняли пики.
Едва вступить успели в бой,
как обступили их кумыки.
Стрельцы не дрогнули, не сдались,
они отчаянно сражались.
Но краток был стрельцов удел:
отряд так быстро поредел
и мало кто там уцелел…
6
Еще очнуться не успели,
посошной[39] ратью овладели
обреченность и бессилие —
прошел по спинам холодок.
Они за жизнь уже не бились,
спасался каждый, кто как мог:
бросали пики, на колени
безвольно падали, крестились,
стенали, истово молились..
7
Бойцы от боя не остыли,
Содтан – Махмуду доложили:
— Душманы князича казнили,
и он погиб без тени страха —
а место казни где – то тут…
— Ему досталась жертвы доля, —
спокойно принял Солтан – Мут —
— на все, друзья, Аллаха воля…
Мне жаль погибших молодых…
и наших воинов и тех.
Мой сын один из них, не боле….
Давай помолимся за них —
За всех…
В Карамнской страшной сечи
под вуалью темной ночи
(ни света лунного, ни звезд)
спастись немногим удалось.
8
В Карамане, этом месте
поход стрелецкой русской рати
царя Руси, боярской знати
в тот день закончился бесчестьем.
Кровавый тот «весенний пир»
принес равнине нашей мир
на целый век, и больше даже,
как об этом после скажет
кипчака крест принявший сын –
вельможа царский Карамзин[40].
9
Как говорится, расседлать
коней кумыки не успели,
пришли равнину покорять
с огромной силой персы снова
под предводительство Хосрова.
Но князь Эндрея Солтан – Мут
совместно с братьями — князьями
(пошли за князем они сами)
навстречу вышел — подождал
и персам дал кровавый бой.
Хосров позорно побежал,
гарем забросил даже свой.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Быть может, где – то был не точен,
сказал о чем – то я не так,
прошло ведь времени – то очень,
истлели целые века.
Зато душой не покривил,
хотя нисколько не скрываю
равнину нашу я любил,
как сын ее и как наследник,
люблю и детям завещаю
беречь ее до дней последних.
Далек от мысли я высокой,
рассказ мой полный и глубокий,
о князе все поведал будто…
Другой, надеюсь, молодой
поэт, талантливой рукой,
продолжит «Сказ о Солтан — Муте».
[1] Кумыкский фольклор. Антология Дагестанской поэзии. т.1. Песни героев. Пер. Н. Накиева. Дагкнигоиздат, С 151, 1980 г.
[2] Адам Олеарий (1600 – 1671 г.г.) –немецкий ученый, математик, астроном, географ «Описание путешествия в Московию и через Московии в Персию и обратно».В 17 в. побывал на кумыкской равнине в составе Посольства герцога Шлезвинг — Гольштинии Фридриха 111, дважды в 163 и 1638 г.г.в качестве секретаря посольства. и встречался с Солтан – Мутом.
[3] Кумыкский фольклор. Антология Дагестанской поэзии, т 1, С 152.
[4] До установления советской власти В Дагестане кумыкский был языком межнационального общения. Кумыкский язык преподавался также в Ставропольской гимназии.
[5] Пауль Флеминг – один из классиков немецкой поэзии 17 в. побывал в составе Посольства герцога Шлезвинг — Гольштинии Фридриха 111 в качестве гоф – юнкера, встречался с Султан – Мутом, воспел кумыкскую равнину. «Дагестанские стихи» П. Флеминга вышли отдельным сборником в 1641 г. – на немецком языке, в 1649 г. – на латинском языке
[6] Сунчалай – кабардинский князь, в который добивался особого влияния на Кавказе
[7] Потто В. А. Кавказ до Петра. С 2. В 1586 г..Царь Грузии (Кахетии) Александр согласился совместно с Москвой сделать шамхалу Тарковскому «великое притеснение» с условием, что на столичный город Тарки посадят его свата. Однако, он Русь в походах на Кавказ он не поддержал. .
[8] с 1560 по 1605 гг Русь предприняла 10 военных безуспешных походов, чтобы захватить Таркинское шамхальство.
[9] Мухтешем – Великолепный. Так называли Чопан – шамхала персидские цари.
[10] Район Республика Азербайджан.
[11] Подножие Пятиглавой Горы (Пятигорск)
[12] Солтан — Мут считался чанкой, т.е. по понятиям того времени, неполноценным представителем шамхальского рода, т.к. был рожден от неравного брака шамхала Чупана с кабардинской узденкой, хотя из знатной фамилии рода Анзоровых..
[13] Кумыкский фольклор. Антология дагестанской поэзии. 1 т. С. 163 . Пер.Н. Наумова.
[14] Солтан — Мут был подростком выдан аманатом Иранскому шаху и содержался в крепости Дербент. В медресе преподавал ученый из Эндирея – Авааби Акташи, автор известного исторического труда «ДЕРБЕНТ – наме», переведенного на многие языки мира.
[15] Александр Македонский
[16]великий воин Пророка Мухаммада..
[17] Сурхай –старший сын Чопана, ставший шамхалом после смерти отца в 1574 г.
[18] А. Гамидов. Дагестанские стихи немецкого поэта. Дагестанское книжное издательсто. 2007г.
[19] Салалатавия — ныне Казбекоский район Дагестана, заселенный аварцами и чеченцами.
[20]территория чеченцев.
[21] В Эндирее находился турецкий отряд из 200 всадников.
[22] река в Кабардино-Балкарии
[23] Построчный перевод автора Сказания о Солтан – Муте..
[24] А. Гамидов. Там же.
[25] А. Гамидов. Там же.
[26] Кумыкский фольклор. Антология дагестанской поэзии. т.1, С 153. Пер. Н.Наумова.
[27] пехота из крестьян и боярских сыновей..
[28] артиллерия
[29] полковничья булава
[30] виды огнестрельного оружия
[31] Когда Батурлин захватил и поджег Эндирей, Солтат – Мут находился по делам в Шемахи.
[32] горцы.
[33] Кумыкский фольклор. Антология дагестанской поэзии, т.1, С. 152.
[34] Тарки Батурлин переименовал в Новый город.
[35] штаб полка
[36] Кумыкский фольклор. Антология дагестанской поэзии. С 164
[37] священный праздник мусульман – Ураза- байрам
[38] Б. Аджаматов. История первой кавказской войны . Махачкала, 2003 г.
[39] крепостные крестьяне, используемые в полку в качестве рабочей силы.
[40] Н.М. Карамзин(крещенный сын Кипчаского хана Кара – мурзы) . История государства Российского. .СПб, 1892 г.
