Кумыкские купцы-савдюгеры завязали регулярные торговые отношения с русскими коллегами по цеху практически сразу же после занятия Астрахани в 1556 году. Еще более они активизировались после строительства русского острога в низовьях Терека. В 1589 году воевода А. И. Хворостинин в своем письме в Москву сообщал, что «шевкал ведет в Терках торг большой орехами и яблоками».
Жители Терского города отправлялись за хлебом и сами. Как сообщается в одном из архивных документов, в августе 1672 года «терский кумычанин Янтуначка Кумыков» в лодке из Астрахани в Терки вывозит 15 мешков муки ржаной «для ево нужды», а также 5 медных котлов, коробку порожнюю, сукна 4 аршина. С ним 3 чел. его работников из терских окочан, у которых имелся свой товар, 12 медных котлов, четыре аршина сукна и две коробки с мелочью». Приезжал он в Астрахань с товаром на продажу. О привезенном им товаре сведений данный документ, к сожалению, не содержит. Однако, тот факт, что с ним 3 его работника, говорит о том, что объем товаров, привезенных им из Терков на продажу, был достаточно велик.
Гораздо реже, чем Астрахань, кумыкские савдюгеры посещали Москву. Порой этим занимались непосредственно послы шамхалов и других князей: Томулдук, Амирхан, Яраш, Али Азаров и другие.
В 1677 году в Москву прибыли по торговым делам савдюгеры шамхала Будая Тарковского со своими товарами на сумму 1097 рублей. Вместе с ними к царю Фёдору Алексеевичу были отправлены 9 породистых скакунов-аргамаков в знак верной службы. В 1681 году послом Будай-шамхала Тарковского Али Азаровым было доставлено в Москву 25 пудов шелка.
Об объёмах кумыкско-русской торговли свидетельствует и упоминание кумыков в 77-й статье Новоторгового устава 1667 года: «А которые иноземцы из-за моря Кизылбаши, Индейцы, Бухаряне, Армяне, Кумыки, Черкeсы и Астраханские жильцы, иноземцы всякие, побудь с товары своими к Москве, и в иные городы: и с тех иноземцев иметь, с продажных их товаров, пошлин по гривны с рубля в Астрахани проезжих…».
Несмотря на слова Констатинуса Гурского о том, что: «Около Шамкалского берега очень глубоко и море бурное», именно Тарки, имея пристань и выполняя в какой-то мере функции порта, принимал товары, поступавшие не только в шамхальство, но и в другие владения Северо-Восточного Кавказа. Это подтверждают архивные документы, сообщая, например, что в 1680 году из Астрахани отправляются морем в Тарки трое «усминцев» с товаром в «Усмей», то есть в Кайтаг, а также и уздень эндирейского мурзы Чопалова с партией товара. Николаас Витсен, ссылаясь на вышеупомянутого К. Гурского, упоминает «несколько небольших кораблей», шедших в Тарки «с рыбой и другими солеными товарами», а также «7 обычных судов» с икрой и соленой рыбой, шедших из Астрахани в Тарки и Дербент.
В русских документах последней трети XVII века прямо говорится о «торговых людях» – таркинцах, везущих в Тарки «на клади, где попадетца» товар «15 пуд. котлов медных и в 4 коробках и ларце мелочный товар: 2 шубы заечинных, котел медной, 6 юфтей кож красных, сит да решет, 25 чаш, 10 блюд…». В 1672 году Астрахань посетил с 68 «красными кожами» тарковский торговый человек Бабатай Черючеев. В 1673 году упоминается о работниках «Тарковского купчины», которые везут на струге товары не только владельца судна, но и товары тех, кто нанял этот струг до Астрахани. Тогда же говорится и о тарковце Умаре Алиеве, который работает у шемахинца и доставил свой товар на судне хозяина.
В 1676 году город на Волге посетил тарковец Али Шабанов на своём судне с товаром. Его сопровождал кубачинец Гасан Магометов. Тогда же в Астрахань прибыл армянский купец на судне, нанятом в Тарках вместе с гребцами.
В 1698 году в Астрахань прибыли кумыкские купцы Абдулла Исаев, Кербудай Бгамазов (так в источнике), Косеманбет и Алтав с мешками грецких орехов, бурками и товарами других купцов.
Канабурский удельный князь Эльдар Хасай-Мурзаев в 1738 году писал кизлярскому коменданту: «Со стародавних времён доселе от нас не случалось ни единого вреда подданным, купцам, путника русского падишаха, о чём вам известно, и впредь не будет случаться, о чём радостно вам сообщается».
Во второй половине XVIII века деревья из окрестностей Карабудах-кента поставлялись в Петербург для разведения в императорских садах.
В российских обзорах экономических центров Кавказа Эндирей соседствовал с Кизляром, Моздоком и Тифлисом и почитался наряду с ними крупнейшим центром всей сухопутной торговли между Северным и Южным Кавказом.
Из другого северокумыкского селения Аксай в Астрахань в огромных объемах поставлялись грецкие орехи. Только один приказчик купца Ивана Иерусалимского Арутюн Яковлев в 1790 году вывез из «Аксаевской деревни: 204 тыс. орехов грецких в 12 полухаралах, по 90 копеек тысяча».
Вопреки расхожему представлению о пассивной роли кумыков в торговле, письменные источники свидетельствуют об их довольно активном участии в ней. Известны имена купцов и торговцев: Янтунача Кумыкова, Бабатая Черючеева, Абдуллы Исаева, Кербудая Бгамазова, Умара Алиева, Али Шабанова, Баммата Шапиева, Алибека Тамасова, Акая Аташева и многих других. Не брезговали торговлей, как отмечалось выше, и княжеские послы. Немец-врач на русской службе Иоганн Лерхе отмечал, что купцы из числа российских подданных завели кунаков среди эндиреевцев, приезжавших в Кизляр для торговли, и выучили общеупотребительный татарский (кумыкский) язык.
Вследствие постоянного потока информации мы порой не видим на давно забытых картинах самого важного, ну, или не самого, но всё же любопытного. Так, если приглядеться, то можно увидеть на правой половине гравюры «Город Тарки в Дагестане» из книги Адама Олеария некий сад. Наличие цветников и парков в Тарках отметил и Эвлия Челеби.
Сад с гравюры, по оценке турецкого историка Исмаила Бюлбюля, внешне напоминает сады Тимуридов, но учитывая, что правивший в Тарках хан (будущий шамхал) Сурхай воспитывался в Исфахане при дворе Сефевидов, то он скорее является следствием влияния на него персидской традиции устроения садов для прогулок.
В державе Сефевидов такие сады были известны под названием «чахарбагов», дословно «четыре сада». Такие сады делились на число секторов, чётное четырём. Так, на гравюре тропинки делят сад на 8 лужаек. Рядом с чахарбагом строили базар и медресе (возможно, именно оно размещалось в здании, нарисованном на гравюре слева от сада), поскольку для окрестного населения он имел, как ныне модно говорить, рекреационное значение. «Вечером как мужчины, так и женщины идут на улицу прогуливаться в прохладе», – писал сопровождавший Петра I в Персидском походе Генрих Брюс о жителях Тарков.
Подготовил
Юсуп ИДРИСОВ
