С моим собеседником я давно хотел записать интервью, но в связи с его занятостью это никак не удавалось сделать. И сегодня я хочу представить вам интервью с известным учёным-лингвистом, тюркологом, кавказоведом и историком языка Гарун-Рашидом Абдул-Кадыровичем Гусейновым.
– Гарун-Рашид Абдул-Кадырович, как вы пришли в науку? Что побудило вас заняться лингвистикой?
– Лингвистикой, как это и бывает во многих случаях при выборе профессии, я занялся, наверное, случайно. В школьные годы я увлекался физикой, химией и английским языком. Был победителем олимпиад по этим предметам. А после окончания с серебряной медалью средней школы №1 в городе Хасавюрте в 1966 году, если честно сказать, я пошёл по пути наименьшего сопротивления, выбрал вуз, где был не очень большой конкурс на место и поступил на филологический факультет Дагестанского государственного педагогического инс-титута. Во многом это было обусловлено тем, что в этом году школы заканчивали выпускники 10-х и 11-х классов и по всей стране был высокий конкурс для поступающих в вузы. После смерти отца, а затем дедушки моя мама, по национальности чеченка, забрала нас, своих детей, и переехала к своим родственникам в город Грозный. Поэтому на втором курсе мне пришлось перевестись в Чечено-Ингушский государственный пед-институт и продолжить учёбу на филологическом факультете этого высшего учебного заведения.
Знаете, там я попал в совершенно иную, особенно в отношении преподавательского состава, обстановку и смог по-настоящему полюбить лингвистику. Это, собственно говоря, во многом предопределило направление дальнейших моих научных изысканий и поисков. А лингвистика – это самая точная из гуманитарных наук, требующая владения тем типом мышления, который характерен для естественных наук. Думаю, что мои школьные успехи в этом направлении, о которых я говорил, мне очень помогли.
– Кого бы вы хотели отметить среди наставников и какова была их роль в вашем становлении как учёного?
– Могу сказать, что в этом смысле мне очень повезло. Во многом я это связываю с тем, что курс лекций по истории русской литературы ХIХ века у нас вел известный лермонтовед Борис Степанович Виноградов – отец не менее известного историка Виталия Борисовича Виноградова. Борис Степанович посвятил свою деятельность теме «Русская литература и Кавказ». Именно первым написал о том, что Бэла из одноименной повести Михаила Юрьевича Лермонтова была кумычкой, очень много работал по проблематике воплощения образов Кавказа и его народов в русской художественной литературе. Работаю до сих пор в этом направлении и я, но в лингвистическом аспекте. Я записался на его семинар по Лермонтову и даже писал у него курсовую работу «Психоанализ в «Герое нашего времени», где касался и образа Бэлы. Я пользовался, как и другие студенты, его великолепной домашней библиотекой, но, естественно, в гораздо большей степени, так как мы жили по соседству. Благодаря ему я уже в студенческие годы познакомился со стотомным собранием сочинений Льва Николаевича Толстого, которое в советское время было практически недоступно. В примечаниях редактора к повести «Хаджи-Мурат», в которой автором, как известно, использовались кумыкские фразы, я впервые узнал, что во времена Кавказкой войны кумыкский язык был языком межнационального общения. Именно это стимулировало в дальнейшем мой интерес к изучению кумыкского языка как основного средства межэтнического общения на Северном Кавказе и Дагестане.
Кстати, должен сказать, что в годы, когда я жил в Грозном, я постоянно выписывал газету «Ленин ёлу», часто бывал на творческих встречах наших известных театральных актёров, находил пластинки с записями на кумыкском языке. То есть, находясь за пределами своей малой родины, меня всё больше стал интересовать именно кумыкский язык, на котором в то время я уже неплохо говорил. И по наставлению второй жены моего дедушки Кабахан Клычевой я стал изучать и чеченский язык. После окончания учёбы поступил в аспирантуру при Чечено-Ингушском государственном университете. Я был в числе первых аспирантов. Моим научным руководителем стал известный чеченский учёный-филолог Исраил Гамидович Арсаханов. В своё время он учился с моим отцом в одной из школ Хасавюрта. Он был аккинцем и великолепно говорил на кумыкском языке.
– Расскажите, пожалуйста, о ваших первые шагах в науке?
– Говоря об этом, я хотел особо отметить, что с самого начала я решил защитить свою кандидатскую диссертацию на материале кумыкско-чеченских языковых контактов. Так как я работал на кафедре русского языка, мне сказали, что это несовместимо со специальностью. В 1979 году в Тбилиси защитил кандидатскую диссертацию на тему «К истории чеченской лексики» (на материале русско-чеченских языковых контактов). После этого я интенсивно работал, часто ездил на научные конференции. Входил в состав нескольких проблемных групп по теории языка, в частнос-ти по теории иностранного языка в Пятигорском институте иностранных языков, а также по социолингвистике. Научная жизнь в ЧИГУ была очень интенсивной и продуктивной. Считаю, что в этом учебном заведении я прошел хорошую школу и состоялся как ученый. Мои научные интересы вместе с тем были связаны и с кумыкским языком, в основном по теме тюркизмов в русском и восточнокавказских языках, и историей кумыков-брагунцев Чечни.
В связи с обстановкой в Чечне я с семьей был вынужден переехать в Махачкалу и начать всё буквально с нуля. Но, несмотря на ощутимые житейские трудности, я продолжил свои изыскания, и они реализовались в докторской диссертации «История древних и средневековых взаимоотношений языков Северо-Восточного Кавказа и Дагестана с русским языком» (специальности «тюркские и русский языки»). Она была защищена в 2011 году в Институте языкознания Российской академии наук.
Собственно говоря, наука для меня не наказание, я и сегодня продолжаю работать, хотя и не гонюсь за количеством статей. Я стараюсь их публиковать в таких изданиях, где бы меня читали.
– Каковы ваши приоритеты в научной и преподавательской деятельности?
– Занимаюсь прежде всего древним, в частности, хазаро-булгарским, и современным состоянием тюркских языков, включая кумыкский, кавказским, индоевропейским и славянским языкознанием, главное – разработкой новой концепции тюркской прародины. Работаю над переднеазиатской прародиной, и в этом отношении я не один. Есть тюркологи, которые придерживаются в принципе аналогичной точки зрения и вносят ощутимый вклад в решение данной проблемы.
В университете веду главным образом курсы, связанные с историей русского языка, в том числе литературного. Руковожу бакалаврскими выпускными работами и магистерскими диссертациями по той же проблематике. То есть я с удовлетворением могу сказать, что я нашёл себя в науке и ей служу.
– Если говорить об этом подробнее, какой концепции происхождения тюрков, в частности кумыков и их прародины, вы придерживаетесь?
– Мое концептуальное мнение означает, что прародина тюрков находилась где-то в Иране, т. е. в Передней Азии, и это, наверное, было 6-7 тысяч лет тому назад. Оттуда тюрки двигались через Кавказ. От них, собственно говоря, и остались кумыки, а другая группа пошла через Среднюю Азию на Алтай. Таким образом, хочу особо отметить, что я сторонник концепции двух тюркских прародин. Первая – это переднеазиатская, вторая прародина – Алтай. Можно с уверенностью сказать, что, когда пришли гунны, здесь, у нас, уже были тюрки. В различных источниках тюрки тут упоминаются во втором веке до нашей эры. Значит наш кумыкский язык – один из древнейших языков. Просто процессы напластования произошли позднее. По моему мнению, мы слишком увлекаемся кыпчакским компонентом. На самом деле у нас главный компонент – булгарский, то есть пратюркско-хазарский. Это прослеживается и в некоторых литературных источниках. Даже в «Анжи-наме» есть булгарский элемент. В тексте упоминаются къабары. Это упоминание кабар, которые ушли в Венгрию вслед за Аспарухом.
– Следующий мой вопрос также связан с исследованием истории кумыкского народа. По вашему мнению, какие научные труды наших учёных заслуживают внимания?
– Отвечая на этот вопрос, я хотел бы сосредоточиться на близкой моим научным интересам проблематике и хочу сказать, что я в конечном счете не профессиональный историк. По основному своему образованию я все-таки русист. Поэтому я прежде всего хотел бы сказать о научных трудах выдающегося нашего учёного Сакинат Шихамедовны Гаджиевой. Хотя в одно время наши учёные, а потом и я, но не публично, критиковали её. тогда, в конце 50-х и в начале 60-х годов прошлого века, она отражала тот уровень знаний, который существовал в то время. По моему мнению, её книга «Кумыки», которая впервые вышла в 1961 году и в последующем переиздавалась несколько раз, и сегодня не потеряла своей актуальности.
Хотел бы отметить профессиональную литературоведческую деятельность Салава Алиева. Думаю, что исследователям еще предстоит ее оценить, а для этого не мешало бы издать сборник его работ в этой области, не говоря о находке и обнародовании им единственного на Северном Кавказе и Дагестане раннесредневекового памятника – «Анжи-наме» Кадир-Мурзы Амирханкентс-кого. К сожалению, значение этого источника остается недооцененным до сих пор, хотя я неоднократно обращался к его содержанию в своих публикациях в материалах различных международных конференций.
Говоря о лингвистах старшего поколения, хотя и сам я уже немолод, следует отметить Джангиши Хангишиева. Я всегда поражаюсь удивительной лаконичности изложения в его трудах, что говорит, прежде всего, о высоком уровне его профессионализма. Настольной для меня является его «Къумукъ диалектологиясы» наряду с «Очерками кумыкской диалектологии» Ибрагима Керимова – корифея этой дисциплины, который столь же лаконично и содержательно вел у нас в ДГПИ введение в языкознание. И третья книга, в которую я тоже часто заглядываю, – это высокопрофессиональное «Сравнительно-историческое исследование диалектной системы кумыкских диалектов», которое поражает своей широтой и глубиной анализа.
Большим, можно сказать, эпохальным событием в интеллектуальной и общественной жизни нашего народа стало возникновение в 1999 году и последующая деятельность Кумыкского научно-культурного общества, которое возглавил Камиль Алиев.
Хочу отметить всестороннюю научную деятельность К. Алиева, особенно в изучении истории кумыкского народа, его государственности в лице Тарковского шамхальства Она затронула практически все уровни нашего общественного сознания, и ее трудно оценить вкратце. Он поднял ранее неизвестные пласты нашей истории, от древнейших до современных, и обобщил свои наблюдения в целом ряде монографических и иных публикаций, получивших признание в широких научных и читательских кругах. Благодаря ему был создан «Кумыкский энциклопедический словарь». Выдержав второе издание, он стал почти библиографической редкостью, в то время как немногие народы нашего региона располагают подобными изданиями. Закономерным итогом его многолетней подвижнической деятельности на избранном поприще, на мой взгляд, следует считать изданный им в 2014 году хронограф «Кумыки с древнейших времен до наших дней», который наряду с «Кумыкским энциклопедическим словарем» призван стать настольной книгой каждого кумыка и всех, кто интересуется нашей историей.
– Актуально ли сегодня заниматься научными исследованиями, связанными с языками? Этот вопрос не праздный. Ведь многие, в том числе некоторые ваши коллеги, пророчат исчезновение национальных языков. И в связи с этим я хочу задать вам следующий вопрос. Как вы оцениваете угрозу исчезновения языков?
— Угроза исчезновения малых языков – это проблема всемирная. И это естественный процесс. Потому что надо понять одну простую истину. Побеждает тот язык, который обладает наибольшим объёмом общественных функций. Тот язык, который изучается в школе, тот язык, который является государственным. Но другой малый язык может спастись за счёт специального комплекса охранительных мер.
– Каких именно?
– В нашем регионе в этом отношении сложилась самая негативная ситуация. Потому что очень высокая степень многоязычия. Младшее поколение слабо или почти не владеет родными языками. Труднее всего, конечно, носителям кавказских языков, так как их произносительная база в большей мере, чем у тюркских, расходится с русской. И во взрослом состоянии специфически кавказские звуки освоить очень трудно. В этих условиях больше внимания знанию родных языков должна уделять семья. В этом случае ребёнок всегда освоит свой родной язык. Есть специальные элементарные технологии. С младых ногтей мать должна говорить с ребёнком на своём родном языке. Ведь у нас есть такое понятие, как «ана тил». А отец с ребёнком должен говорить на русском языке. Никогда нельзя в семье терять эту роль. В связи с этим я могу привести пример: исследователями по записям плача новорожденных была установлена очень интересная закономерность. Когда ребёнок плачет, он артикулирует органы речи на языке своей матери. Как я считаю, семья должна поощрять ребёнка в его стремлении развивать чувство этничности, и это тоже может стимулировать овладение родным языком.
– Над чем вы сейчас работаете? Каковы ваши планы на ближайшее будущее?
– Много времени у меня сейчас отнимают ВАКовские статьи. Меня интересует тема: «Русская литература и кумыки». Вместе с моей супругой Анной Львовной, которая ведёт историю русского языка в Дагестанском государственном педагогическом университете, занимаюсь восточными заимствованиями в русском языке. Но одним из главных приоритетов остаётся работа по концепции прародины тюрков и древней истории кумыков. Намерен обобщить публикации о восточном влиянии на русский литературный язык. Помимо этого, в ближайшее время, планирую выступить с докладом «Пушкин и восточные языки». В Институте мировой литературы пройдет ещё одна научная конференция. Если успею, то приму участие в Кононовских тюркологических чтениях в Санкт-Петербурге. Участие в этих научных конференциях мне очень важно, так как дает общение с компетентными людьми. Я надеюсь, что мне хватит сил и здоровья, чтобы завершить начатое. Очень надеюсь успеть реализовать свои научные планы, для учёного это самое главное.
– Гарун-Рашид Абдул-Кадырович, спасибо за то, что, несмотря на свою занятость, приняли наше приглашение и пришли в редакцию нашей газеты. Дальнейших успехов и творческого вдохновения вам.
– И вам спасибо
Наша справка:
Гарун-Рашид Абдул-Кадырович Гусейнов – доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки Республики Дагестан, родился в 1948 году в городе Буйнакске. В 1970 году окончил с отличием Чечено-Ингушский государственный педагогический институт, с 1973 по 1993 годы был на научно-преподавательской работе в Чечено-Ингушском государственном университете. С 1993 года доцент кафедры русского языка в ДГПУ, а с 1994 года в ДГУ. Является членом Российского комитета тюркологов при отделении историко-филологических наук РАН, а также Европейского общества кавказоведов, заместителем председателя Кумыкского научно-культурного общества (КНКО), членом редколлегии журнала «Вестник ДГУ» (серия «Гуманитарные науки»). Автор более 400 научных публикаций, 10 монографий, которые выходили как у нас в стране, так и за рубежом.
