А в творчестве Юруслана, с одной стороны, безусловно, – Восток, это, видимо, уже генетически. С другой стороны, расширены горизонты и знаний, и способов выражения вплоть до импрессионизма. Перейдён какой-то порог удобного, привычного. Достигнута орлиная внутренняя свобода, есть полёт. В смысле чистой поэтики – это прорыв на новый уровень, но не уничтожение традиции, а обогащение её за счёт более высокой точки взгляда на восточную поэзию. Чтобы свободно творить, как парить, в этом новом пространстве, оно должно быть совершенно знакомо этому талантливому автору. Читая его, видишь, что Восток – это не только привычный исламский Восток, а намного большая часть человечества. И он пробуждает интерес к новым горизонтам. Да вдобавок повезло автору как носителю такого древнего тюркского языка, как балкарский, сохранившего родниковую свежесть протоязыка, без примесей арабизмов и фарсизмов, так характерных для ряда других тюркских народов. Конечно, такая поэзия – не для всех, до неё надо дорасти. А в этом, наверное, одна из задач настоящей поэзии – стимулировать тягу к внутреннему росту и преображению читателей. Автор не выпячивает свою образованность – он её использует как средство наилучшим образом поделиться с нами своими открытиями, казалось бы, столь привычного мира.
Хайдар Бедретдинов,
поэт, член Союза писателей России,
Москва.
Красота Гюлии
Поистине достойная стихов;
В тебе самой – исток благоуханья;
Я обращусь к созвездью дивных слов –
И всё же не найду тебе названья…
Но, впрочем, это слово – Красота;
Она спасает мир, войдя в сознанье…
Я понимаю: ты, наверно, та,
Которая возвысит Мирозданье.
* * *
За тюркский род стеной стоял всегда,
Горела радостно моя звезда.
* * *
Балкарии таинственное имя
Оберегаю в нежной тишине
Под ливнями снегов средь ярких гор;
Поистине ты Господом хранима,
Отчизна света, как мила ты мне,
Здесь предо мной — возлюбленный простор.
* * *
Балкария! Ты гимном возродилась —
Во славу он и Неба и Земли!
О мой Народ! С тобою возвратилась
Мечта всечеловеческой семьи
О новой жизни на своей планете…
Чтоб никогда не умирали дети.
* * *
Гляди скорей: Балкария — в огне!
Но то — огонь невидимый сердец,
Он радостно пылает и во мне.
Кто я? Отчизны пламенный творец!
Симфонией в божественной Вселенной
Она звучит, поэзией нетленной.
* * *
Балкария! Ты воссияла вновь —
В коварной мгле предельного столетья;
Ты — существительное, междометье,
Глагол, надежда, вера и любовь;
Я знаю, по Земле пройдут века,
А ты всё так же будешь высока.
* * *
В твоих ущельях вечный ветер веет,
И, полон нежности, он розовеет,
Касаясь новой тайны ледника,
В котором — неизбывность родника
И судьбы Мирового Океана.
О Родина моя! Как ты желанна.
* * *
В тебя драгоценное небо глядит —
Ты чистая правда высокого неба;
А клин журавлей, что, белея, летит,
Сегодня возжаждал высокого хлеба;
Балкарии горы — ступень доброты,
Душевной, величественной Красоты.
* * *
Когда я родился и был на свету,
Кто знал, что такую любовь обрету,
К тебе, мой родимый, торжественный край?
Во мне торжествующим гимном играй;
Открой мне вселенную доброго чувства;
Для жизни земной — неземное искусство.
* * *
Отчизна, священная матерь моя,
Я многие видел на свете края.
Иду по камням твоих чистых долин
И кажется, я неземной исполин —
О мать, ты даруешь такое сознанье…
Нам карлики духа желали изгнанья.
* * *
Малкар, Холам и Безенги,
Чегем, Баксан — до Карачая…
Эльбрус, ты обнял нас, венчая,
О, Радости Гора — Минги!
И тайну древнюю твою
Хранит Народ в своём краю.
* * *
Грядущее жаждет быстрей воплотиться
И в вас отразиться, балкарские лица;
Сойдёт на вас отсвет космических гор,
И новую ширь обретёт кругозор;
Любовь, что к землянам в Народе хранили,
Свободно нести нам дано будет в мире.
* * *
Я говорю Кязиму и Кайсыну:
Возрадуйтесь — Балкария жива!
Порой её ввергают в лжи пучину;
Но перед жизнью Правды — ложь мертва.
Предел времён: насилье, смуты, споры…
Стоим — лицом к заре, как наши горы.
* * *
Я слышу гимн, не слышный никому,
Он здесь — внутри меня, внутри ущелий,
Он — в доме, и — в реке, и он — в пещере…
Он слышен мне и Небу одному.
Ты — Будущему гимн, страна рассвета!
Балкария, ты на века воспета!
* * *
Космическим народам
к космическим полётам –
на выход! В добрый путь!
Пусть трудно приземленье,
но в космосе паренье –
вот будущего суть.
Космическим поэтам
к космическим сонетам –
уверенней идти!
Пусть трудно воплощенье,
но в творческом терпенье –
сознанию цвести.
* * *
Достойна снисхождения небес
Земля, что одичала поневоле.
Пусть же помогут в нашей трудной доле
духовность гор и чистота невест.
Страна в розоватой дали
Страну в розоватой дали
воочию увидел я.
Такого вы не видали,
земляне, мои друзья.
Там каждый сразу познает,
не тратя на это мук:
кого он врагом считает —
переодетый друг.
Сознательные в стране той
будут сёла и города.
Планетою, как монетой,
не будут платить никогда.
Кто примет на веру это,
не знаю, ведь люди — во мгле…
Страну неземного Света
увидел я на Земле.
Наверно, и вы захотите
увидеть и огласить,
что будущего обитель
в сердце пора носить.
Один прекрасный азиат
Один прекрасный азиат
глядит: весь край тоской объят,
отрады нет в родном краю.
Оставить Азию свою?
Направо — ближняя война,
налево — ближняя страна.
Ушёл в ту новую страну…
узнал про новую войну.
«Мир не останется таким!» —
себе сказал он и другим.
Вернулся в Азию, в свой дом,
чтоб жить и радоваться в нем
наперекор всему вокруг.
Вновь стал он всем душевный друг.
И стал он будущего брат.
Один прекрасный азиат…
Алтай – Балкария – Тюркиé
Алтай – Балкарья – Тюркие.
Как звонко это сочетанье;
в нём — молодое созиданье:
Алтай – Балкарья – Тюркие.
Как это сочетанье нежно,
как непосредственно и снежно.
Алтай – Балкарья – Тюркие.
В нём осень и весна и лето –
как тонко сочетанье это:
Алтай – Балкарья – Тюркие…
Как радостно поэтом быть!
О, если б, если б знали вы,
как радостно поэтом быть
и меж листочками травы
всё плыть и плыть, всё плыть и плыть!
О, если б, если б знали вы,
как радостно поэтом быть
и у молоденькой листвы
за сверстника её прослыть!
О, если б, если б знали вы,
как радостно поэтом быть
и цветик неба и любви
любить, любить, любить, любить!
Лечу, межзвёздный поэт
Вроде Уолта Уитмена стихоносец,
лечу, межзвёздный поэт,
ас космических чересполосиц.
Обычно люблю я балет планет.
Люблю высокие неба горы
они во все времена в цвету.
Космический горец, злу непокорен,
по светлым мирам я себя веду.
Когда же вдруг прилечу к землянам,
автограф поставит комета хвостом,
и будут читать стихи по полянам
и вызывать у живых восторг!
Эра поэзии
Ты эрой поэзии будешь,
о новое тысячелетье,
и нежные мысли разбудишь!
Эпохою новых созвучий
явившись и света цветеньем,
как луг ты предстанешь певучий!
Надежда всех вёсен прошедших,
да сбудется новая юга,
мечта всех поэтов ушедших!
Ах, Нальчик…
Ах, Нальчик, Нальчик…
как ясной силой
брошенный альчик
на карту мира.
Белей, всё людней,
кто что листает.
Радуга лютней
в семь струн блистает.
Она, вестимо,
с облаком в паре
уподобима
в семь струн гитаре.
По нотам света
машет сигнальщик
с вершин… Пропета
песня про Нальчик.
* * *
Турецкая речь —
щебет птиц на рассвете.
Как всё прекрасно!
Размышление
в Санкт-Петербурге
Письмо художнику Азамату Кайсыновичу Кулиеву
Стамбула северного житель
Былой, ты, брат, не жил без цели.
Ты держишь кисть, словно воитель,
И каждый твой этюд – бестселлер.
Как тот Художник-Победитель
Будь и гори в любом тумане.
Стамбула северного житель
Ты был – так властвуй над умами!
Души Кавказа толкователь,
Живую душу всей Земли ты
Пиши, любезнейший приятель,
Пока потопом мы не смыты,
Покуда Божия стихия
Вновь род людской не покарала,
Пока рифмую тут стихи я,
Не обживаюсь по кораллам.
* * *
Я в сновидении цветка
Тебя нашёл — ах, вот где ты,
Принцесса ясной красоты,
Одета в белые шелка;
О, я ли не люблю цветы!..
Да если б не твоя рука,
Твои тончайшие черты,
Я стал бы солнцем лепестка.
