В начальный период своей научной деятельности я выступил с докладом на теоретическом семинаре в Институте истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР по теме, касавшейся возможным отголоскам хазарского периода истории кумыков в нашем фольклоре, языке, истории. В то время (точно не помню, кажется, в конце 70-х годов) эта идея была довольно нова, да и в моём докладе, очевидно, были неточности, натяжки и т.п., но как бы то ни было, моя идея в целом не была воспринята коллегами, не обошлось и без «закулисных» издёвок (особенно по части моих предположений о рудиментах иудаизма в нашей культуре, мол, как это – мы и евреи?! – о наших древних связях с татами).
Зная, что в науке нет «столбовых дорог», я продолжал поиски – как в литературе, так и консультируясь у старших. И тут я вспомнил о Хизгиле Давыдовиче Авшалумове, народном писателе Дагестана, знатоке татского языка и фольклора, человеке образованном, начитанном, с которым я был знаком, а с его дочерьми Людмилой и Наидой нас связывали творческие интересы (кстати, Наида блестяще защитила кандидатскую диссертацию, выполненную под моим руководством). Я обратился к Хизгилу Давыдовичу с просьбой ответить, наблюдаются ли какие-либо хазарские истоки в культуре татов, и он любезно откликнулся на мою просьбу приводимым ниже письмом. Я был несказанно обрадован, во?первых, потому что такой знаменитый писатель уважил просьбу какого-то мнс (младшего научного сотрудника), во-вторых, в связи с тем, что некоторые из его данных совпадали с кумыкскими (о хазарской казне, о возможности связи слова «казак» со словом «хазар», а другие подтверждали правомерность поисков рудиментов хазарской культуры и у татов, и у других дагестанце
Надеюсь, письмо Х. Д. Авшалумова будет интересным любителям дагестанской старины.
Многоуважаемый Абдулхаким Магомедович!
У нас в народе с почтением говорили о хазарах. Я не раз об этом слышал в молодости от наших стариков. Уважительная память о хазарах, видно, связана с историческим прошлым нашей татской народности. В своей книге, например, И. Ш. Анисимов, о которой Вы знаете, изданной ровно сто лет назад в Москве в 1888 г. (сам он тат, из дагестанского аула Тарки), на стр. 12 пишет:
«В средние века таты-евреи смешались с хазарами, жившими на западном берегу Каспийского моря, так что хазарских царей этих времён они считают в то же время своими».
Этот факт сам по себе тоже говорит о многом.
У нас до сих пор некоторые вещи связаны с именем хазар. Вот, например, направление северного ветра у нас называют «кулок хэзери» («ветер хазарский»). Я об этом не раз слышал, когда жил в своём родном селении Нюгди, от своих взрослых односельчан во время молотьбы хлеба на токах: «Сейчас дует ветер хазарский, надо провеять мякину» («ГьейсэгIэт кулок хэзери эдее оморе, жапуре вор доре гереки»).
И Каспийское море у нас называлось «Дерьёгь хэзери» («Море хазарское»).
В нашем языке существует слово «гъэзэгъ» («казак»), которое не следует путать с русским словом «казак». Это слово у нас, у татов, означает холостяк и вместе с тем молодой несемейный, вольный мужчина. Я не знаю первоначального смысла этого слова. Я сначала думал, что оно имеет иранское происхождение или перешло в наш язык из азербайджанского. Но в азербайджанском языке слово «холостяк» прозносится как «субай», «субай киши», а в фарсидско-таджикском – «безан». Во всяком случае, в отличие от нас, оно у них к холостому, несемейному человеку никакого отношения не имеет. Вполне возможно, что это слово «гъэзэгъ» («казак») имеет определенное отношение к хазарам.
Весьма примечателен и такой факт. Летом 1938 г., когда я работал в ИИЯиЛ, я в Дербенте записывал сказки со слов известного татского сказателя и ашуга Хизгила Эмина (Дадашева), колхозника-садовода. Ему тогда было за 80. Несмотря на это, старик обладал хорошим здоровьем и прекрасной памятью, знал очень много сказок, дасданов (азербайджанских), песен, хорошо играл на сазе и пел. О нём однажды писал А. Назаревич (не помню сейчас где), что он не раз выходил победителем на состязаниях ашугов на свадьбах.
Но в то время, когда я близко познакомился с ним, он жил бедно. Его единственный сын погиб в гражданскую войну, а единственный внук – надежда и будущий кормилец стариков – утонул в море. Ему в его годы всё же было трудно прокормить жену и больную дочь, которая жила с ним.
Однажды, когда я сидел с ним у него во дворе под деревом и записывал с его слов очередную сказку, к нам подошла его старуха и попросила у мужа денег, чтобы купить новый палас для дома. Обычно весёлый, добродушный старик вдруг вспылил и закричал на жену: «Мере беге хэзиней падшогь Никалаи?! («У меня что, казна царя Николая?!)
Когда старуха ушла, я как бы шутя спросил его:
– Дядя Хизгил, вы о каком царе Николае говорите?
– Как о каком? – удивился он. – Конечно же, о царе Николае, который воевал с Германией.
Я понял, что ни о каком другом Николае из числа русских царей старик не знал и не слышал, кроме как о последнем царе Николае. Но через минуты две старый ашуг, задумчиво улыбаясь, добавил:
– Знаешь, раньше у нас эту пословицу произносили несколько иначе, говорили не «казна царя Николая», а «казна царя хэзер».
Я понял, что пословица эта в основе своей древняя. И что она, действительно, не могла появиться сравнительно недавно и быть связанной с именем последнего русского царя, свергнутого 21 год назад. Она, эта пословица, как объяснил мне старый ашуг, произносилась так: «Мере беге хэзиней падшогь хэзери» («У меня что, казна царя хазар?»).
Эта пословица говорит ещё и о том, что хазарское царство в народной памяти сохранилась как могущественное и очень богатое, каким оно действительно было в период своего расцвета.
Хизгил Авшалумов.
